К чёрту на рога! - [14]

— А мне вот интересно, что это вообще за мужик такой, и что ему от нас надо?

— Ублюдка ему от нас надо. Фут в брюхо ему за глаза хватит.

Вика сама-то хоть поняла, что сейчас сказала?

— И что ты предлагаешь? — спрашиваю я. — На одной койке заночевать? Типа, мы вместе?

Вика под одеялком пожимает плечиками:

— Хуже не будет.

Наивная.

Как потом оказалось, хуже ещё как стало. Естественно не нам одним. Мы вообще белые и пушистые. Только болеем и линяем часто.

* * *

Проснувшись, бреду в туалет и бурчу себе под нос извечное «Присниться же такое». С удобством устраиваюсь на унитазе, сую сигарету в рот, подношу зажигалку и… Квартиру оглашает мой переливчатый визг. Вот хорошо, что я сейчас сижу, иначе до туалета не доскакала. Так и не зажжённая сигарета падает мне на ноги. Тоже хорошо, что не успела.

Чего визжу-то? А как бы вы отреагировали, если бы вам приснилась тройная свадьба, с двумя невестами и одним женихом, и на утро вы бы обнаружили у себя на пальчике колечко. А накануне колечка-то не было. И не только накануне, но и вообще у вас такого колечка не было. Есть повод для истерики? Я считаю, что есть. И не маленький. Я же только-только стала свободной женщиной! Мне же только тридцать! У меня же жизнь только начинается! Лондон, Париж, Ватикан, Глазго… Где я ещё хочу побывать? Блин, все мысли разбежались, вспомню, обязательно скажу. В общем, не хочу я снова замуж. Не сейчас. Что я там не видела?

— Чего орёшь? — спрашивает Вика, без стука врываясь в туалет. Видит занимательную картину в виде меня со спущенными трусами и сигаретой на коленях и ни чуть не смущается, зараза. — У соседей питон через трубу утёк и теперь выход ищет?

— Не-а, — качаю головой. — Ты на свои руки посмотри.

Вика послушно посмотрела и квартиру огласил второй истерический визг. Видать леди Ойоэльфорн, вкусив свобод двадцать первого века и по достоинству оценив мнимого равноправия полов, тоже не хотела замуж. Однако пришлось.

— Что делать будем? — мило интересуюсь. — Ты вообще, что из сна помнишь?

— Церемонию помню, — начала перечислять Вика загибая пальцы, — избу на странных сваях, поле ромашковое, кедр громадный, холмик типа курган и бочку на нём.

— Не на сваях, — затягиваюсь, кое-как прикурив, — это у избы ноги такие. Гусиные. Там явно какая-то Баба Яга живёт.

— А кто это?

— Богиня Смерти. Милый такой персонаж нашего народного фольклора. Или не Богиня, а привратница между Мирами Яви и Нави? Не помню. Слушай, дай покурить спокойно, поставь чайник.

— Ну вот, — бурчит леди Ойоэльфорн себе под нос, — как спрашивать что-то, так Вика нужна, а как чайник ставить, так Вика опять нужна… Тьху! Нет, я точно кому-нибудь кишки на меч намотаю!

Не у одной меня мысли разбегаются. Радует.

Докуриваю первую утреннюю, привожу себя в порядок и шаркаю тапками на кухню, попутно вспоминая обрывки сна. Можно ли вообще назвать это сном? Понятия не имею.

Что ж, попляшем пока от того, что во сне можно выйти на какие-то там астральные уровни. Это не то, во что я верю, этим на меня как-то пытались произвести впечатление. Мне же тогда хотелось покрутить пальцем у виска и послать сказочника — впечатлителя к психиатру. Теперь его сказка пригодилась.

Вот в управляемые сны я верю, сама так развлекаюсь. Астрал же и прочие я посылаю далеко и надолго. Не бывает такого, что бы двум, и больше, людям снилось одно и то же. Или всё таки бывает?

Вхожу на кухню, наливаю себе чаю и спрашиваю у конспектирующей с бешенной скоростью Вики:

— Что пишешь?

— Сон, — не отрываясь, отвечает она. — Чего и тебе советую. Потом сравним.

Здравая мысль.

Обычно сны я не запоминаю, нет у меня такой функции. Мне и реальности по самые уши хватает. А уж с учётом того, что сны это отголоски того, что жрёт, не сказать бы покрепче, нам мозг в реальности, то я стараюсь сны побыстрее забывать. Если вообще запоминаю, конечно же.

Этот же я помню уже рекордное время. Аж целых пятнадцать минут! И, видимо, не забуду уже никогда. Есть с чего.

Сначала мы с Викой блуждали по серому Ничто, украшенному разноцветными искрами. Долго блуждали. Когда нам это надоело и мы пришли к матерному выводу, что нам надо хоть куда-нибудь, искры послушно сложились в арку. Мы переглянулись, ёмко выразили своё мнение, касательно того, что надо сразу заказывать себе выход и в арку таки шагнули.

И попали. Куда-нибудь. Солнце, занавешенное тучками, слабый ветерок и ромашковая степь, уходящая за горизонт. Стоим, мрачно оглядываем ромашки и материм уже того типчика, который требовал непонятно чего.

Путаясь в ромашках топаем к избушке, логично решив, что раз тут есть такое разэтакое жильё, то разумные или не очень разумные, существа там тоже должны быть.

А избушка-то странная, на гусиных лапах стоит. Это я выяснила опытным путём, когда полезла под дом лапы проверять. Вика же взошла по ступеням на крыльцо и приложила ухо к двери. Уж не знаю, что она там услышала, пока я ощупывала ноги избушки, но её лицо стало настолько выразительным, что я порадовалась отсутствию её ублюдка в пределах её же видимости.

Дверь избушки открывается внезапно и Вика чуть не падает внутрь. Это я по сдавленному матюку сужу.