Изыде конь рыжь... - [18]
Гость развел руками, видно, пытаясь сформулировать:
- Да, но я знаю, что слышу свое. Вернее, я знаю свое, я его отличаю. И раньше было только это. А сейчас - еще и чужое. Чужие строчки, не мои. Мне их и дописывать не хочется. Они не мне... не для меня.
- Сами по себе строчки, понимаешь ли, ни о чем не говорят. Мне нужно тебя осмотреть, все это обсудить, а это разговор не на один час, и подробный, не на бегу. Если ты хочешь, то я готов. Но если говорить в общем - тебе, вот именно тебе, стоит быть осторожнее. Больше спать, меньше работать, меньше нервничать.
- Ну ладно. Спасибо, Андрей, - кивнул. - Я дня через три-четыре забегу и лишних часа два на это выкрою. И спать... постараюсь. Это вещи серьезные, и манкировать ими я не буду.
Проверил карманы, замотал шарф потуже.
- Я ведь стихи, представь, начал писать по конспиративной надобности - богема же. Не думал, что привыкну.
- Записывать. Ты же сам говорил - оно было раньше, всегда?
- Записывать, запоминать... переводить. Сейчас это где-то посредине между привычкой и потребностью.
"Что ему сказать - ведь пугать его нельзя, не стоит? - задумался Реформатский. - Все мы уже который год живем под таким давлением, что малейшая изначальная склонность к болезни может прорасти в полное, тяжелое умственное расстройство, и ничего в этом не будет удивительного. У людей на улицах физиономии одна лучше другой - непроизвольные подергивания мышц, лица-маски, обнаженные белки глаз, оскалы или застывшие ухмылки. Нездоровая раздражительность или, напротив, тупая апатия, топящая в отчаянии. Готовность поверить в любой бред, подхватить любую безумную идею и нести дальше. Это еще не эпидемия безумия, это своего рода норма. Норма для осажденного города, - а мы сейчас в осажденном городе, осажденном морозами, голодом, страхом.
Напряжение, авитаминозы, недостаток света, перенесенная "желтуха" еще не так часто прорываются психозами, чаще становятся почвой, на которой каждая мелочь, сломанная спичка, оказывается последней соломинкой. Из-за чего там застрелился мальчик, по которому доктор Реформатский писал заключение о самоубийстве в состоянии умопомрачения? С утюгом не поладил?
Но вот весной... а впрочем, если все удастся, об и этом можно будет позаботиться..."
- Я понимаю, что сейчас все сдвинуто. Но мне же решения принимать. Так что давай, действительно, - я зайду, ты посмотришь, а потом поговорим, - вывел Андрея Ефремовича из задумчивости гость; нужно было последить за собой - в последнее время сам доктор слишком часто погружался в глубокие размышления в неподходящий момент.
"Света мало, мало света, чувствуешь себя медведем перед спячкой, сосредоточишься на чем-то и проваливаешься, хорошо, если на минуты..."
- Конечно, обязательно заходи. Отрадно видеть, что хоть кто-то так к себе относится.
- Ценное имущество разбазариванию не подлежит. Конец цитаты. - Открыл дверь, обернулся. - Кстати. Мишка у вас опять под диваном заснул. Вы там хоть подметаете?
- Ты Викторию Павловну первый год знаешь? У нее там оперировать можно. - Забавно устроил Господь человеков. Одни, когда им чего-то не хватает, пытаются отнять; другие - раздают окружающим.
- Признаю себя ослом. Извини... - и нырнул наружу.
28 декабря.
"Обязательно плыть и не умереть..."
Нурназаров узнал женщину, которую ждал у подъезда, только когда та поравнялась с ним. Наталья Яковлевна Берлянская (1982 года рождения, Харьков, из мещан, вероисповедания иудейского), которую лучше до поры, чтобы не спугнуть, было называть по новому ее паспорту, Марией Никитичной Блюм (1988 года рождения, Ревель, из мещан, вероисповедания лютеранского), выглядела совсем не так, как он ожидал по многочисленным описаниям и казенным фото анфас и профиль. Роскошно она выглядела. Меховая шапочка с половинчатой вуалью в стиле "золотых сороковых" закрывала изуродованную родимым пятном сторону лица, каракулевая шуба в талию с широким подолом превращала неуклюжую женщину, "тумбочку на тонких ножках", в элегантную даму.
"Вот поэтому ее и не могли арестовать годами, - подумал сыщик, - точнее, теперь уже не сыщик, а штатный служащий Петроградского жандармского дивизиона Нурназаров. - Свидетели запоминали модную дамочку из высшего общества, а не бедную уродину..."
Наталья Яковлевна участвовала во многих громких делах. Лично почти никогда не стреляла, не взрывала, но выполняла многие другие функции - связного, координатора, держала кассу. Хранила оружие и взрывчатку. Лечила раненых. Сиделкой она была настоящей, квалифицированной. Из последних дел - весеннее убийство предшественника Анисимова, где Наталья Яковлевна, против обыкновения, была номером вторым. И каждый раз уходила с места события, словно серая кошка в потемках.
- Марья Никитична... - негромко окликнул он. Женщина остановилась, словно налетев на стену, качнулась на каблуках, оглянулась. - Позвольте представиться, Нурназаров Рустам Умурбекович. Я хотел бы задать вам несколько вопросов от имени... э-э... сил правопорядка. Давайте поднимемся к вам, я знаю, что вы торопитесь.
Нурназаров уже открывал тугую дверь подъезда. Обычнейший дом, выстроенный квадратом. Совсем уж состоятельные люди здесь не живут - присмотра нет. Смазка на доводчике, наверное, закоченела. Приданный следователю унтер находился внутри, стоял на лестнице, на чердачной площадке. Рустам привык ходить по свидетелям один, но на новом месте правила были другие, и нарушать их с первого дня ему не хотелось, да и смысл в них наверняка какой-то имелся: служебные инструкции на пустом месте не растут. Так что условие он выставил одно - свидетелю на глаза не показываться. Не пугать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Девятнадцатый век. Эпоха глобализации. Границы государств стираются, на смену им приходят границы материков и корпораций. Дивный новый мир, в котором человеческая жизнь ценится много выше, чем привычно нам. Но именно это, доступное большинству, благополучие грозит обрушиться, если на смену прежним принципам организации не придут новые...Франческо Сфорца - потомок древней кондотьерской династии, глава международной корпорации, владелец заводов, газет, пароходов, а также глава оккупационного режима Флоресты, государства на восточном побережье Террановы (мы назвали бы эту часть суши Латинской Америкой)
Тем, для кого спойлеры критичны и мешают читать — читайте только после окончания романа; а вообще это производственный детектив: один день из жизни начальника королевской тайной службы.
Пятнадцатый век, Европа. Религиозная война. Государства, которым тесно в своих границах. Тысячу лет назад одержала свою последнюю большую победу Римская империя — самое время узнать, кто придет ей на смену. И как в прошлый раз, судьба будущих границ решается на Марне и Луаре. Случайно ли?
Всегда ли «цель оправдывает средства», даже если намерения ― самые благородные? Кто он ― герой, освободивший свой народ, или убийца, предавший друга? Решать Вам…
Заключительный сборник рассказов о приключениях Феникса и Алекса, в котором они, наконец, встретятся, закончив свои мытарства по странным магическим мирам. В него входят рассказы: 1. «Феникс. Первая потеря», 2. «Алекс. Долгожданная встреча», 3. «Феникс. Дорога к сыну», 4. «Алекс. Маг Его Светлости», 5. «Феникс. Возвращение». Все страхи и ужасы, наконец, остались позади, но будут ли герои счастливы, собравшись вместе, сумеют ли принять свою судьбу и смириться с неизбежными потерями? Кто знает…
В сборник «Алекс. По тёмным мирам» вошли четыре новые истории о приключениях юного мага-недоучки Алекса, знакомого вам по рассказам «Здравствуй, друг!», «Хозяин», «Первый враг», на этот раз в Тёмных мирах: «Интересное знакомство», «Погоня за заклинанием», «Снежная крепость», «Предательство». Здесь Алекс встречает спутника и помощника, весьма необычное и довольно странное существо… Хотя, что в этих мирах не странно? Сборник рассказов входит в цикл «Алекс».
Сумеет ли Любава, послух князя, выполнить задание, несмотря на противостояние польского посланника и жителей колдовского Муромля? Города песенников и сказителей, детей Велеса? 1054 год. Правление князя Ярослава Новгородского. Мятеж волхвов в Залесье. Использована концепция «Славянских древностей» Иванова и Топорова, Для реконструкции народно-религиозного творчества взяты образы современного фэнтези, потому что по существу фантазии жителей 11 века и современных людей удивительно совпадают.
Двое друзей в результате несчастного случая попадают из 23-го примерно в 30-й век. Думаете, через тысячу лет сохранятся коптящие заводы? Нет, — идет конец техногена. И все может быть гораздо интереснее. Маги, говорящие на языках программирования… Растущие на деревьях готовые изделия. Я затрудняюсь назвать жанр. Это… научная фэнтези. Написана ещё в 1995. Научная Фэнтэзи, созданная неудержимым воображением автора — инженера и программиста. Ведь программист… он почти что супермен… Он владеет Истинной речью… и повелевает рукотворной природой, особенно такой, как в этой книге, где дома растут, как грибы после дождя, где в соседнем лесу можно найти новейший процессор, "летающую тарелку", живое такси или повстречать прекрасную амазонку. Герои повести с первых мгновений втянуты в извечную борьбу добра и зла, где истинные намерения иногда грубо, а иногда тонко завуалированы.
