Извращенец - [7]

Тут он совсем взбеленился. Видно, задел я все-таки его гордость за свое время и за свое общество.

Не буду больше вспоминать, что он тогда говорил, что я ему отвечал главное, поссорились мы с ним крепко, и я ушел.

А на следующий день Олег пропал. И даже записки на прощание не оставил. Вот уж действительно - извращенец!..

Кто знает, может быть, он сумел каким-то образом вернуться в прошлое?

Всё бы ничего, только неделя проходит, другая, месяц, а Рина не показывается со своими кулинарными открытиями. Поэтому как-то вечером я сам пошел к ней. Для сынишки гостинцев набрал, как положено, сам зачем-то приоделся, будто в кино сниматься собираюсь...

Открывает она мне дверь, а я стою столбом и на нее пялюсь. И никак не могу узнать ее. Вся она какая-то бледно-зеленая стала, иссохла, щеки ввалились, глаза погасли...

Увидела меня, на грудь кинулась, рыдает.

- Что случилось, Рина? - спрашиваю. - С сынишкой что-нибудь?

А она ни слова не может вымолвить, только трясется как в ознобе да зубами стучит.

Кое-как успокоил я ее, требую, чтобы выкладывала, в чем дело.

Ну, она и призналась.

- Берт, - говорит, - не могу больше!.. Разве это по-человечески?!.. Я же не смогу теперь жить без него!..

Дальше ее речь вообще бессвязной стала, но мне и так всё понятно. Растравил душу бедняжке своим признание в любви пришелец из прошлого. Черт его знает, может быть, в сердце каждой женщины, как заноза, засела с древних времен эта потребность - быть нужной мужчине, одному мужчине?.. Словом, о многом передумала Рина и внутренне совсем было решилась изменить свою жизнь, только... Только поздно уже было. И теперь она мучается, вспоминая Олега с его извращенной любовью к ней...

И всё твердит:

- Послушай, Берт, верни мне его, а?.. Куда он уехал, скажи? Я ведь за ним на край света готова!..

- А где сын твой? - спрашиваю, потому что в квартире как-то пусто и тихо стало.

- Я отдала его... В Гнездо. Понимаешь, я...

А сама опять плачет.

- Это что же, ты из-за Олега сделала? - спрашиваю, а нутро мое так и холодеет от нехорошего предчувствия.

- Да, - говорит она.

И тут меня наполняют сразу два чувства. Во-первых, жалость к этой несчастной дуре, поверившей какому-то проходимцу из прошлого и перечеркнувшей из-за него всю свою жизнь. А во-вторых, злость - и на нее, и на Извращенца одновременно...

Может быть, под влиянием этих чувств, а может быть, потому, что в действительности я сам был неравнодушен к Рине (до этого я уже потом допёр, когда ничего нельзя было исправить), только совершил я тогда такое, за что буду раскаиваться теперь до конца своих дней.

Я просто хотел как-то ее утешить, дать ей то, чего так и не сумел дать Олег... Короче говоря, я обработал ее как "семён". Я так старался при этом быть ласковым и нежным, я... я даже целовал ее!.. Но почему-то ничего хорошего из моей затеи не вышло. Она не сопротивлялась мне, нет, она только съежилась в комочек, глотая слезы, а когда я кончил, попросила бессильно:

- Уходи, Берт.

И голос ее в тот момент был таким, что я не помню, как оказался на улице, как бежал куда-то, то и дело натыкаясь на прохожих и видя перед собой только ее взгляд. Последний, безжизненный взгляд...

Понимаете, когда между нами произошло это, браслета на ней не было, и я даже не знаю, сумел ли я оплодотворить ее... Хотя теперь это не имеет никакого значения.

Потому что на следующий день Рина покончила с собой, бросившись вниз из окна своей квартиры.

Зачем она так поступила, зачем?!..

Она покончила не только с собой, но и со мной.

Я больше не смог быть общественным осеменителем. Не то чтобы я стал импотентом. Гораздо хуже: они с Олегом заразили меня этим непонятным, неприличным желанием любить одну-единственную, пусть самую невзрачную на вид, но мою женщину, и чтобы она тоже любила только меня, и чтобы я ей всегда был нужен - не только для оплодотворения и даже совсем не для этого!.. Любить ее так, чтобы без нее невозможно было жить на свете!

Но ведь я не умею этого. Меня никто не научил любить эту самую единственную и родную... Я же всю жизнь видел в этом только работу, только обязанность, только полезную общественную функцию... Как же мне научиться любить не в интересах всего общества, а лично для себя, как?!.. Не к кому обратиться, чтобы меня поняли. Не с кем посоветоваться - сочтут извращенцем, вот и всё. Вот если бы Олег был со мной рядом!..

И именно поэтому я торчу теперь каждый день на той самой скамье в Центральном Саду, где впервые встретился с ним. С утра и до темноты... А его всё нет и нет. Вполне возможно, что он никогда больше не появится в нашем времени, но у меня теплится в душе слабая надежда: а может, он все еще в нашем мире? Может быть, он решил тогда остаться, чтобы изменить нас? Ведь не может же быть так, чтобы он нас бросил!..

А пока я стараюсь не терять времени напрасно. Я пристально разглядываю тех женщин, которые проходят мимо меня. Я так хочу выбрать из них такую, которую мог бы полюбить! Так, как любили друг друга Олег и Рина...

Но почему-то у меня ничего не получается. И совсем не потому, что вокруг мало красавиц. Что-то, видимо, неправильно во мне самом. Наверное, где-то в моей душе скрывается едва заметная аномалия, которая не дает мне возможности испытать хоть раз в жизни счастье.