Извилистый путь - [75]

— Ну, что, графин, все, конечная остановка почтовой кареты — рудники! — пробормотал я, натягивая шмотки.

— Братик! — послышался шепот от окна. — Братик! Иди сюда!

В окне маячила моя сестренка, печальными глазами глядя на меня.

— Да, моя ты маленькая! — ответил я, подходя к окну. — Что у тебя?

— Как ты? У меня ключ забрали! Теперь я не могу замок открыть!

— Ничего, сестренка, ничего!

— Дай мне свою руку!

Я просунул в щель свою руку, и она сжала ее своими ладошками. Две слезки капнули мне на предплечье, и внезапно мне и самому захотелось рыдать! Непрошеная влага покатилась по моим щекам.

— Не плачь, я оттуда выберусь! Я тебе обещаю, я еще не знаю как, но выберусь! Поверь мне!

— Я верю тебе, братик! — плакала Корилья. Просто пообещай, что ты еще придешь ко мне!

— И это я обещаю!

— Хорошо-о-о! Возьми! До встречи!

Она сунула что-то мне в ладонь, и я втянул руку обратно. На ладони лежал маленький складной ножичек. Девушка еще раз взглянула на меня, и побежала прочь от стоящего в одиночестве домика.

Через полтора часа за мной пришли. Десять дюжих молодцев, закованных в латы, вооруженных пиками и топорами. С ними во главе пришел капитан, только не тот, что пинал меня у входа в Долину. Отперев дверь, старший и двое солдат вошли ко мне:

— Вставай, пора уже.

Я поднялся, и, видя, что один солдат держит в руках веревку, вытянул перед собой руки, чем вызвал удивленный взгляд старшего. Хорошо, но не до рези связав руки, пристроившиеся по бокам солдаты легонько подтолкнули меня к двери. Я, наконец, за долгие месяцы, впервые вышел на улицу.

Солнышко весело светило на землю. Я осмотрелся, где же меня держали. Домик мой был не такой уж и маленький, рядом была еще комната, только поменьше, мы через нее прошли, когда выходили на улицу. Наверно, она служила комнатой для охраны, когда в домик селили особо буйных. С той стороны, куда выходили мои окна, рос небольшой густой сад, с противоположной, буквально через двадцать метров, возвышалась стена в шесть человеческих ростов. Зачем такая высокая — неясно. Но зачем-то же строили! Но потом, взглянув направо, понял, для чего. В скале, возвышающейся не так далеко от входа, в сотне метров стояли железные ворота, запирающие выход из скалы. А повыше — три этажа окон, забранных решеткой. Перед входом разгуливают стражники. Вот она, городская тюрьма! Из такой попробуй выберись! Только через главный вход, что практически нереально, либо через окно, но я не сомневаюсь, что решетки там основательные!

— Да, оттуда еще никто не удирал! — проследив за моим взглядом, сказал лейтенант.

— Я и не сомневался! Серьезные казематы!

Стражник улыбнулся и кивнул.

— А какие вы — люди?

— Точно так же я могу спросить — какие вы — гномы? — теперь улыбался я. — Наверное, такие как я, только характеры разные, не сомневаюсь, что и у гномов так же! Есть не только хорошие!

— Да, так и есть!

— И с людьми так же. Есть негодяи, а есть вполне нормальные. Я вот не знаю, к кому себя отнести!

— Это как понять? — удивился гном. Окружаемые нас стражники с интересом прислушивались к нашему разговору.

— Да вроде и не сделал ничего плохого, а тебя вот так: раз — и под суд. Справедливо? Не знаю! Может быть, ведь я же пришел к вам без приглашения! А почему пришел? Да просто похоронили меня в одном из ваших выходов из гор. Вот и получилось случайно открыть вход в тоннели, по которым я и начал плутать. Я ж не намеренно вас искал, да и не обворовывать пришел, и не резать, убивать, жечь, насиловать! А приведшего мена Оштарнора я понимаю — привел, чтобы было без самодеятельности, а чтобы Совет решал, что со мной делать. — Я развел руками в стороны.

Трибуны молчали. Они возвышались передо мной полукругом, за спиной сидели главные Мастера. Да, мои слова заставили Совет задуматься. Но молчание длилось недолго:

— Ты нарушил закон! — прошамкал за спиной скрипучий голос. Я медленно повернулся назад, и, задрав голову, смотрел на бородатых, седых гномов. Один из них, тощих, морщинистый, и с куцей бороденкой гном, злыми пронзительными серыми глазами смотрел на меня.

— Стесняюсь спросить, а какой именно? — спросил я, дернув головой.

— Не дерзи старшим! — проскрипел гном. — Ты напал на гнома!

— Я на него не нападал, я защищался! Или мне нужно было стоять и ждать, пока он меня убьет?

Зал загудел, гном возмущенно вытаращил глаза:

— Как ты смеешь?

— А что, мне и сейчас нужно было промолчать и ничего не сказать в свою защиту? Просто дать вам меня уничтожить?

Казалось, глаза гнома вылезут из орбит!

— Совет Круга решил отправить тебя в рудники! Чтобы поубавить меру твоей наглости!

— И еще, один вопросик: совет это решил заочно? Без слушания моих доводов в свою защиту? Тогда я вам скажу так: люди, которых вы ненавидите, и презираете, так низко не опускаются, и хотя бы праведно судят.

Зал заулюлюкал и разразился криками. Все громко обсуждали мои слова, и разделился на две противостоящие стороны. «Иногда, — подумал я, — иногда они судят справедливо, но их тоже можно купить. Но этого вам знать не стоит».

Дед что-то орал, выпучив глаза, и мне казалось, что его хватит удар, и он помрет на месте. Он так размахивал руками, что, наверное, если бы не стол, мог бы взлететь! Я отошел на несколько шагов, чтобы он не забрызгал меня слюнями.