Известие о дальнейших судьбах собаки Берганца - [18]

Шрифт
Интервал

Но Цецилия, детски чистая Цецилия, как могла она такого порочного человека…

Берганца. О друг мой, избежать силков дьявола, использующего каждую возможность, дабы всласть поиздеваться над людьми, навязывая им такие контрасты, — это очень трудно. Жорж сблизился с Цецилией при попустительстве ее матери. Изощренный развратник, он сумел раздразнить ее чувственность, казалось бы, ни к чему не обязывающими, однако точно рассчитанными ласками, кое-какими слегка завуалированными непристойностями сумел направить ее любопытство на некоторые тайны, захватившие ее с магической силой, и ее наивная детская душа, будучи вовлечена в этот губительный круг, жадно впивала ядовитые испарения, и, опьяненная ими, она неизбежно стала жертвой злополучнейшего сговора.

Я. Сговора?

Берганца. А чего же еще? Расстроенные имущественные дела мадам делали родство с богатым домом весьма желанным, а все высокие виды и взгляды на искусство, о которых говорилось в бесконечных благозвучных словесах и фразах, из-за этого полетели к чертям!

Я. Но я все еще не могу понять, как Цецилия…

Берганца. Цецилия еще никогда не любила; теперь она приняла пробудившуюся в ней чувственность за само это высокое чувство, и пусть вскипевшая в ней кровь не смогла совсем погасить ту божественную искру, что прежде горела в ее груди, все же теперь она лишь едва тлела и не могла уже разгореться в чистое пламя. Короче: сыграли свадьбу.

Я. Но катастрофа с тобой, дорогой Берганца…

Берганца. Теперь, когда главное позади, о ней можно рассказать быстро, в нескольких словах. Можешь себе представить, как я ненавидел Жоржа. В моем присутствии он мог доводить свои мерзкие ласки лишь до известного предела, известные и совершенно особые его нежности я мгновенно пресекал громким рычанием, а за попытку Жоржа угомонить меня затрещиной я наказал его, хорошенько укусив за икру, которую порвал бы, будь там что ухватить, кроме твердой кости. Тут этот человечишка испустил такой вопль, что он отозвался аж в третьей комнате, и поклялся меня прикончить. Цецилия тем не менее сохранила свою любовь ко мне, она заступилась за меня, однако о том, чтобы взять меня с собой, как она собиралась, и думать было нечего, все было против этого, так как я укусил жениха за икру, хотя Нерешительный характер, который еще иногда заходил в этот дом, дерзко утверждал, что икра Жоржа есть отрицание, нечто несуществующее, стало быть, погрешить против нее невозможно, укусить за ничто — нельзя и т. д. Я должен был остаться у мадам. Какая печальная судьба! В день свадьбы, попозже к вечеру, я потихоньку убежал, однако когда я проходил мимо ярко освещенного дома Жоржа и увидел, что дверь распахнута настежь, то не мог устоять перед искушением еще раз, чего бы это ни стоило, совсем на старый манер попрощаться с Цецилией. Поэтому, вместе с вливавшимися в дом гостями я прокрался вверх по лестнице, и моя счастливая звезда помогла мне найти милую Лизетту, горничную Цецилии, которая завела меня в свою комнатку, где вскоре передо мной дымился изрядный кусок жаркого. От гнева и раздражения, да и для того, чтобы хорошенько подкрепиться перед вероятно предстоявшим мне долгим путешествием, я сожрал все, что она мне дала, и вылез потом в освещенный коридор. В сутолоке сновавших туда-сюда слуг, зашедших сюда зрителей меня никто не заметил. Я обстоятельно прислушался и принюхался, и мой чуткий нос указал мне на близость Цецилии, приоткрытая дверь позволила мне войти, и как раз в эту минуту из соседней комнаты, в сопровождении нескольких подруг, вошла Цецилия в роскошном свадебном наряде. Показаться сразу было бы глупо, поэтому я забился в угол и дал ей пройти мимо. Едва я остался один, как меня поманил сладостный аромат, струившийся из соседней комнаты. Я шмыгнул туда и оказался в роскошно убранном и благоухающем покое новобрачной. Алебастровая лампа бросала мягкий свет на все вещи вокруг, и я заметил изящные, богато отделанные кружевами ночные платья Цецилии, разложенные на диване. Я не мог удержаться от того, чтобы с удовольствием их не обнюхать, тем временем я услыхал в соседней комнате торопливые шаги и поспешил спрятаться в уголке возле брачного ложа. Вошла взволнованная Цецилия, Лизетта следовала за ней, и в течение нескольких минут богатый наряд сменило простое ночное платье. Как она была прекрасна! Тихо скуля, вылез я из угла! «Как, ты здесь, мой верный пес?» — воскликнула она, и казалось, что мое неожиданное появление в этот час взволновало ее совершенно особым, сверхъестественным образом, ибо внезапная бледность покрыла ее лицо, и, протянув ко мне руку, она, казалось, хотела убедиться, действительно ли это я или перед нею только призрак. Вероятно, ее охватили странные предчувствия, ибо слезы брызнули у нее из глаз, и она сказала: «Уйди, уйди, верная собака, я должна теперь оставить все, что до сих пор было мне любо, потому что теперь у меня есть он, ах, они говорят, что он заменит мне все, он и правда очень добрый человек, намерения у него добрые, хотя иногда… Но ты не пойми так, будто… — а теперь уйди, уйди!» Лизетта открыла дверь, но я забрался под кровать, — Лизетта ничего не сказала, а Цецилия этого не заметила. Она была одна и принуждена вскоре открыть дверь нетерпеливому жениху, он, по-видимому, был пьян, так как сыпал вульгарнейшими непристойностями и мучал нежную невесту своими грубыми ласками. Как бесстыдно он потом, с неутолимым вожделением истощенного сластолюбца, обнажал сокровеннейшие прелести непорочной девушки, как она, подобная жертвенному агнцу, тихо плача, страдала в его жестоких ручищах, уже это привело меня в бешенство, я невольно заворчал, но никто этого не услышал. Но вот он взял Цецилию на руки и хотел отнести на кровать, однако вино все сильнее действовало на него, он зашатался и ушиб ее головой о столбик кровати, так, что она закричала. Она вырвалась из его объятий и бросилась в постель. «Любимая, разве я пьян? Не сердись, любимая», бормотал он заплетающимся языком, срывая с себя шлафрок, чтобы последовать за ней. Но в приступе страха перед ужасными истязаниями этого жалкого, хилого человека, видевшего в девственной, ангельски чистой невесте всего только продажную публичную девку, она вскричала с душераздирающей скорбью: «Я, несчастная, кто защитит меня от этого человека!» Тут я в ярости вскочил на кровать, крепко схватил зубами это ничтожество за тощее бедро и, протащив по полу к двери, которую распахнул, нажав на нее со всей силой, выволок в коридор. Пока я терзал его так, что он обливался кровью, он сходил с ума от боли, и жуткие глухие звуки, которые он издавал, разбудили весь дом. Вскоре все пришло в движение: слуги, служанки бежали вниз по лестнице с ухватами, лопатами, палками, но застыли в безмолвном ужасе перед открывшейся им сценой, никто не решался приблизиться ко мне — они думали, что я бешеный, и боялись моего смертельного укуса. Между тем Георг, уже почти в беспамятстве, стонал и охал от моих укусов и пинков, а я все не мог от него отстать. Тут в меня полетели палки, посуда, со звоном разлетались оконные стекла, рюмки, тарелки, еще стоявшие после вчерашнего пиршества, падали разбитые со столов, но ни один метивший в меня бросок не попал в цель. Долго сдерживаемый гнев сделал меня кровожадным, я намеревался схватить моего врага за горло и с ним покончить. Тут из комнаты выскочил кто-то с ружьем и тотчас же разрядил его в меня, — пуля просвистела возле самого моего уха. Я оставил своего врага, лежавшего без чувств, и помчался вниз по лестнице. Вся многоголовая толпа, как взбесившаяся свора, пустилась теперь мне вслед. Мое бегство придало им храбрости. Снова полетели в меня веники, палки, кирпичи, некоторые попали и довольно сильно меня зашибли. Пора было исчезнуть, я бросился к задней двери, — к счастью, она была не заперта, — и вмиг очутился в большом саду. Разъяренная толпа уже бежала за мной — выстрел разбудил соседей, — повсюду раздавались крики: «Бешеная собака, бешеная собака!», в воздухе свистели камни, которыми швыряли в меня, тут мне наконец удалось, после трех тщетных попыток, перескочить через ограду, и тогда я без помех помчался через поле, не давая себе ни секунды передышки, покамест благополучно не прибыл сюда, где удивительным образом нашел себе приют в театре.


Еще от автора Эрнст Теодор Амадей Гофман
Новеллы

В книгу великого немецкого писателя вошли произведения, не издававшиеся уже много десятилетий. Большая часть произведений из книг «Фантазии в манере Калло», «Ночные рассказы», «Серапионовы братья» переведены заново.


Эликсиры сатаны

В романе "Эликсиры сатаны" (1815-1816) действительность представлена автором как стихия тёмных, сверхъестественных сил. Повествование, ведущееся от имени брата Медарда, монаха, позволяет последовать по монастырским переходам и кельям, а затем по пестрому миру и испытать все, что перенес монах в жизни страшного, наводящего ужас, безумного и смехотворного… Эта книга являет удивительный по своей глубине анализ деятельности человеческого подсознания.


Повелитель блох

Герой этой сказки Перегринус Тис, сын богатого франкфуртского торговца, решительно не желает «чем-то сделаться» и занять подобающее ему место в обществе. «Большие денежные мешки и счетные книги» смолоду внушают ему отвращение. Он живет во власти своих грез и фантазий и увлекается только тем, что затрагивает его внутренний мир, его душу. Но как ни бежит Перегринус Тис от действительной жизни, она властно заявляет о себе, когда его неожиданно берут под арест, хотя он не знает за собой никакой вины. А вины и не надо: тайному советнику Кнаррпанти, который требовал ареста Перегринуса, важно прежде всего «найти злодея, а злодеяние уж само собой обнаружится».


Золотой горшок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кавалер Глюк

Увлеченный музыкой герой-повествователь знакомится со страстно влюбленным в музыкальное искусство знатоком.


Королевская невеста

Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.Г-н Дапсуль фон Цабельтау богат одними возвышенными знаниями об оккультных предметах, хозяйством его не без успеха занимается дочь, фрейлейн Аннхен.


Рекомендуем почитать
Кабесилья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Бакалавр-циркач

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Продолговатый ящик

Молодой человек взял каюту на превосходном пакетботе «Индепенденс», намереваясь добраться до Нью-Йорка. Он узнает, что его спутником на судне будет мистер Корнелий Уайет, молодой художник, к которому он питает чувство живейшей дружбы.В качестве багажа у Уайета есть большой продолговатый ящик, с которым связана какая-то тайна...


Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.


Странный лунный свет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Скверная компания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Крейслериана (I)

В первый том Собрания сочинений Э.-Т.-А. Гофмана (1776–1822) входят «Фантазии в манере Калло» (1814–1819), сделавшие его знаменитым, пьеса «Принцесса Бландина» (1814) и «Необыкновенные страдания директора театра» (1818).«Крейслериана» — цикл очерков и критических статей, написанных с 1810 по 1815 г. С него, по существу, начинается немецкая романтическая музыкальная критика, и он обстоятельно раскрывает ряд важных элементов эстетической программы Гофмана.


Приключения в Новогоднюю ночь

Среди общества, собравшегося перед Новым годом, герой-рассказчик встречает свою утраченную возлюбленную. Он потрясен переменой в ней и спасается бегством. Блуждая по Берлину, он заворачивает в погребок на Унтер-ден-Линден и знакомится с удивительными посетителями. Один из них преследует героя, записывает странную историю своей жизни и дарит рукопись рассказчику.


Приключение в ночь под Новый год

В первый том Собрания сочинений Э.-Т.-А.Гофмана (1776–1822) входят «Фантазии в манере Калло» (1814–1819), сделавшие его знаменитым, пьеса «Принцесса Бландина» (1814) и «Необыкновенные страдания директора театра» (1818).Среди общества, собравшегося перед Новым годом, герой-рассказчик встречает свою утраченную возлюбленную. Он потрясен переменой в ней и спасается бегством. Блуждая по Берлину, он заворачивает в погребок на Унтер-ден-Линден и знакомится с удивительными посетителями. Один из них преследует героя, записывает странную историю своей жизни и дарит рукопись рассказчику.


Дон Жуан

Рассказ «Дон Жуан» впервые напечатан в Лейпцигской «Всеобщей музыкальной газете», позднее был включен Гофманом в первый том «Фантазий в манере Калло». Жак Калло (1592–1635) — французский художник, оказавший большое влияние на Гофмана, впервые познакомившегося с собранием его гравюр в Бамберге. Гофману был особенно близок ранний период творчества Калло, когда художник обнаруживает пристрастие к карикатурно-фантастическому изображению мира людей и животных, выступает мастером гротеска.Рассказ написан в форме письма к другу от лица странствующего энтузиаста, влюбленного в музыку романтика и мечтателя, навеян постановкой оперы Моцарта «Дон Жуан» на сцене бамбергского театра.