Изверги-кровососы - [29]

«Проси осторожней», — подумала она. К ней вернулись все прежние сожаления: скверно просыпаться в чересчур полном сознании, пулей выстреливаться из сна. Она не рассчитывала, что так же будет и засыпать. На рассвете она, должно быть, стояла под душем — и рухнула прямо на кафель, где и провела в отключке весь день.

Джоди села на кровать и осторожно дотронулась до подбородка. Всю челюсть пронзило болью. Должно быть, ударилась о мыльницу, когда ее вырубило. И на коленях синяки.

Синяки? Нет, тут что-то не так. Джоди вскочила на ноги и подошла к комоду. Зажгла свет, нагнулась к зеркалу — и взвизгнула. Весь подбородок у нее был синий, с желтоватым кантом. Волосы безнадежно спутаны, а там, где на нее текла вода из душа, уже образовалась пролысина.

Ошеломленная, Джоди попятилась и села на кровать. Что-то не так, серьезно не так, даже не считая увечий. Дело в свете. Зачем она его включила? Вчера ночью она прекрасно видела себя в зеркале при свете, сочившемся под дверью из ванны. Но не только это. В рту у нее было туго, что-то давило — как в детстве, когда ей только надели скобки.

Джоди провела языком по зубам и почувствовала, что с нёба, сразу за глазными зубами, наружу пробиваются острия клыков.

«Вот оно что — я разваливаюсь от нехватки…» Она даже не смогла заставить себя додумать мысль до конца. Все будет только хуже. Гораздо хуже.

Вот теперь она была голодна — не желудком, а всем телом, словно все вены в ней сейчас слипнутся и порвутся. И в мышцах такое напряжение, словно в теле натягиваются рояльные струны, обостряют ей все движения — она словно готова в любую секунду выпрыгнуть в окно.

«Надо успокоиться, — подумала Джоди. — Спокойней. Спокойней. Спокойней».

Она повторяла про себя эту мантру, пока вставала и шла к телефону. Казалось, нужно невероятное усилие, чтобы нажать ноль и дождаться, пока ответит портье.

— Здрасте, это номер два-десять. Меня кто-нибудь ждет в вестибюле? Да, он. Будьте добры, скажите ему, что я спущусь через несколько минут.

Она положила трубку и зашла в ванную — выключила душ и вытерла зеркало. Посмотрела на себя и с большим трудом не разрыдалась.

«Вот так задача», — подумала она. Повернула голову и рассмотрела проплешину. Пока маленькая, можно прикрыть волосами с другой стороны и заколоть. А вот синяк на подбородке придется как-то объяснять.

Джоди запустила в волосы пальцы, чтоб легче было хотя бы предварительно что-то распутать, но напряжение в руках, казалось, нарастает с каждой секундой. В ванную залетел крупный мотылек и устремился к лампочке над зеркалом. Даже не сообразив, что делает, Джоди схватила его в воздухе и съела.

Затем посмотрела на себя в зеркале и пришла в ужас от этой рыжей незнакомки, которая только что слопала бабочку. Но тепло все равно растеклось по ее телу, как хороший бренди. А синяк на подбородке прямо на глазах начал бледнеть.

Свернув за угол в вестибюль, первой она увидела ухмылку Томми.

— Отлично, — сказал он. — Оделась к переезду. Мне нравится, как у тебя волосы подобраны.

Джоди улыбнулась и неловко остановилась перед ним — надо бы, видимо, обнять, но страшновато слишком приближаться. От него пахло, и чуяла она еду.

— Нашел квартиру?

— Невероятная студия, к югу от Маркета. Даже с мебелью. — Казалось, он сейчас лопнет от восторга. — Я потратил все деньги, ничего?

— Прекрасно, — сказала Джоди. Главное — остаться с ним наедине.

— Собирайся, — сказал он. — Я хочу тебе ее показать.

Джоди кивнула.

— Я быстро. А ты попроси портье такси вызвать.

Она повернулась к лестнице. Томми поймал ее за руку.

— Эй, у тебя все нормально?

Она подманила его поближе, на расстояние шепота.

— Я тебя так хочу, что еле сдерживаюсь.

После чего отстранилась и побежала наверх к себе в номер. Внутри собрала то немногое, что у нее было, в последний раз глянула в зеркало. На ней были джинсы и блузка из шамбре с прошлой ночи. Блузку она расстегнула и выпуталась из смирительной рубашки лифчика, после чего застегнула блузку до половины. Лифчик сунула в рюкзачок и заперла номер в последний раз.

Когда она спустилась в вестибюль, Томми уже дожидался ее снаружи у синего «де-сото». Открыл ей дверцу, сел сам, назвал таксисту адрес.

— Тебе понравится, — сказал он. — Точно.

Она придвинулась поближе и прижала его руку к ложбинке меж своих грудей.

— Скорее бы, — сказала она. Тихий голосок у нее в голове осведомился: «Ты чего это творишь? Что ты собираешься с ним делать?» Но вякал он так иноземно и слабо, что с таким же успехом мог звучать и где-то на улице.

Томми отстранился и сунул руку в карман джинсов, вытащил конверт.

— Вот твой чек. Я не открывал.

Она взяла, сунула в рюкзак. И накинулась на Томми снова.

Тот отпрянул аж к самой дверце и кивнул на таксиста — тот поглядывал на них в заднее зеркальце.

— Ну его, — прошептала Джоди. Они лизнула Томми в шею и содрогнулась от вкуса и тепла его плоти.

— Я не смог забрать твою машину с арестплощадки. Должен быть владелец.

— Не важно, — сказала она, пристраиваясь в уголок под его челюстью.

Такси остановилось, водитель обернулся к ним.

— Шесть-десять, — сказал он.

Джоди швырнула ему на сиденье двадцатку, перегнулась через Томми и открыла дверцу, нырнула в нее сама и выволокла за собой его.