Изумрудный трон - [3]

Рензам кивнул и развернул лошадь. Солдаты посмотрели на него и побежали обратно к городским стенам. Эктар пошёл дальше.

— Отец, стой!

— Учи моих внуков хорошо. Жаль, что ты лишил меня шанса увидеть младшего.

— Отец… — лицо Рензама стало белее мела. Он резко отвернулся и поскакал к городу, обгоняя солдат. Лучники врага дали залп. Стрелы взмыли почти вертикально, замедлили полёт, и устремились в спины отступавших.

Эктар воздел жезл и мысленно произнёс Слово. Белые облака стремительным хороводом заскользили по небу, скручиваясь в исполинскую воронку. Из её ока вылез хобот торнадо, который полупрозрачным копьём устремился вниз, втягивая в себя стрелы, посылаемые алсалонцами. Наконечник копья угодил прямо в середину искусственной крепости — и вихрь резко обрёл очертания и цвет. Земля и трава закружилась в его кольцах, волны ветра ударили во все стороны. В воздух вперемешку с землёй, телегами и шатрами поднялось множество крошечных точек — то были люди и животные.

Эктар продолжал преломлять энергию, превращая её в ветер. Торнадо с воем двинулся по укреплениям алсалонцев, размётывая в стороны почву, камни и редкие кусты, выкорчеванные до этого рефрамантией врага. Тем временем ночное небо начало алеть. Мужчина запрокинул голову, стараясь запомнить красоту гаснущих звёзд. Сверху донёсся низкий гул. С каждым ударом сердца он становился всё громче, пока не перешёл в оглушительный рёв. Эктар опустил жезл.

Туго свёрнутый комок туч расступился в стороны, разорванный пятью огненными шарами. Болиды пронзили широкий хобот торнадо, разметав его в стороны, и окутались белым паром. Несколько раскалённых глыб отклонилось от траектории и обрушилось рядом с отрядом. Земля вспучилась чёрными куполами взрывов, освещёнными всполохами оранжевых молний. Ещё две угодили в городские стены, вдавив их в землю и спрятав в клубах чёрного дыма.

Эктар беспомощно наблюдал за уничтожением отряда, чувствуя, как отчаяние штурмует крошечный островок мыслей о семье. Но именно этот светлый участок придал ему сил. Сжав зубы, воин вновь поднял жезл. Сегодня он заберёт как можно больше жизней. Этот день Моисей запомнит надолго. Он шагнул вперёд, когда земля неожиданно расступилась под его ногами, обнажив пустоту. Эктар молча полетел в бездну. Последним, что он видел, был гаснущий свет звёзд.

Глава 1. Гирем Рект

Обряд Экзоркуции есть единственная защита от демонов, рыщущих в поисках плоти юных чад наших. Если во время Обряда в тело младенца входят Боги, рождается Теург. Мы должны чтить и верить в них, ибо они есть помощники Божьи, наделённые силами Великими.

Протоург Серваст, «Триединый Катехизис», Глава 1, О Теургах, год создания Триединой Церкви.

Девон же следует всевозможно избегать, а увидев оных, призывать на помощь экзоркуторов, слуг Божьих. Ибо девоны демонами одержимы, и несут гибель всем людям добрым.

Протоург Серваст, «Триединый Катехизис», Глава 2, Об Одержимых, год создания Триединой Церкви.

Настоящее время, 1107 год от создания Триединой Церкви.

1

Пшеничное поле горело, чадя жирным чёрным дымом. Утренний июльский ветер сносил его в сторону крепости, которая громоздким массивом располагалась на верхушке и пологих склонах соседнего холма. У самой кромки поля, прищурившись от жара пламени и первых лучей солнца, стоял юноша, запахнутый в длинную, до пят, серую тунику. Он потирал взмокший лоб, наблюдая за людьми, которые суетились вокруг, собирая уцелевшие колосья.

К нему подошёл сельский староста, держа в опущенной руке серп. У Гарстона была солидная рыжая борода и живот, выпиравший из-под замызганной сажей жилетки.

— Мы почти закончили.

— Много зерна удалось спасти?

— Да уж куда меньше, чем было сожрано порчей. Смотри, дивайн — накажи эту тварь как следует. Чтобы костёр был выше этих, — бородач кивнул в сторону горящего поля.

Гирем равнодушно посмотрел на испачканное сажей лицо селянина и подумал, что разговаривай сейчас с ним дядя или отец, они бы сразу заметили, что равнодушие это показное. После случившегося за последние несколько дней, сохранять спокойствие было очень тяжело.

— Здоровую скотину тоже забейте, пока её не коснулась зараза. Мясо засолите впрок. Да вы и сами знаете, что делать, не так ли?

Гарстон плюнул себе под ноги и побрёл назад. К Гирему неторопливо подошёл Джаркат, закутанный в ворох свободных чёрных накидок. За его плечом болтался объёмный мешок, из которого выглядывало несколько свитков пергамента. Рефрактор висел на перевязи у широкого кушака, вышитого серебристыми узорами.

— Непросто нести бремя власти, Гири?

— Боги видят, это сложнее, чем творить чудеса, — откликнулся юноша и направился к лошадям, которые стояли в тени раскидистого солнцедава. — Посмотри на этих несчастных. Они презирают меня, тогда как я прекрасно понимаю, что должен о них заботиться и защищать. Противоречие разрывает меня на части.

Джаркат, не отставая от длинноного парня ни на шаг, поднял палец.

— Дело в том, Гири, что мы, рефраманты, благословлены богами, а простые люди — нет. Неравенство порождает зависть. Теми крохами знаний о природе нашего дара, что у нас есть, мы с ними не делимся. Естественно, неизвестность порождает страх. Дивайн Беррун Нурвин может призывать демонов, а простой сельский староста Гарстон — лишь полоть грядки и пожинать урожай. Радикальные отличия порождают презрение.