Изумрудные ночи. Книга 1 - [7]

— А почему Тейлор? — неожиданно спросила она. — Почему не другой проводник, а не тот единственный, уцелевший в переделке, где погибли все его компаньоны?

— Ну, на это, дорогуша, ответить очень просто. Тейлор — единственный из живущих, кто знает туда дорогу. Точнее, единственный белый. Уверен, что кто-то из коренных жителей знает дорогу, попробуйте узнать у них.

Ее покоробило при виде сахарной улыбки Бентворта, но она лишь поинтересовалась:

— Сколько экспедиций возглавлял Тейлор после того… фатального… путешествия?

— Ни одной.

— Ни одной? — повторила она, устремив взгляд на отца. Профессора, похоже, совершенно не интересовал ход беседы.

— Могу я узнать, почему?

Собственный ехидный ответ доставил Бентворту видимое удовольствие:

— Потому что после неудачной экспедиции и последующего суда он, в некотором роде, сильно запил. Происшедшее выбило беднягу из колеи.

— О, превосходно! — Бетани вскочила, дрожа от бешенства. — Папа, я предлагаю вернуться в Калифорнию на следующем пароходе. Для меня абсолютно очевидно, что наша безопасность совершенно не волнует мистера Бентворта. И я не могу понять, почему он считает, что мы…

Бентворт холодно прервал ее.

— Дорогая мисс Брэсфилд, единственной причиной, заставившей меня прибегнуть к услугам мистера Тейлора, является то, что, как я уже успел заметить, ни один белый, помимо него, не знает, где расположены развалины. Никто из ныне живущих не в состоянии выбраться живым из этого довольно опасного места. Тейлор и сам, как видите, опасен, исключительно опасен. Менее опасный человек не выжил бы. Но если вы отказываетесь идти, — он поднялся со стула, — я буду счастлив финансировать профессора Мориарти. Может быть, об инках ему известно хуже, чем Брэсфилду, но…

— Нет! — Брэсфилд вскочил с искаженным от отчаяния лицом. — Она не хотела вас уязвить, Бентворт. Бетани просто очень беспокоится, так всегда беспокоилась ее мать. И что это за экспедиция без небольших опасностей, поддерживающих человека в тонусе? — Его пальцы плотно обхватили запястье Бетани, и когда она попыталась заговорить, он яростно замотал головой. — Завтра с первыми лучами солнца мы будем готовы.

Бетани хмуро кивнула в ответ на вопросительный взгляд Бентворта. Похоже, у нее не было выбора. Радости ей это не доставляло, в отличие от отца, заметно удовлетворенного положением вещей.

Остаток дня они провели, осматривая Лиму и ожидая появления проводника. У Бетани сложился не самый приятный образ будущего провожатого, тем не менее она была готова дать ему шанс, учитывая непреклонную решимость отца. С этой мыслью она заставила себя переключиться на захватывающие дух старинные соборы, уделить внимание историческому музею, музею антропологии и археологии.

Лима сама по себе захватывает, решила она, несмотря на некоторую обшарпанность и грязь. Город строился в 1535 году вокруг рыночных площадей, расположенных по кругу, в соответствии с идеей основателя столицы Писарро. Резные балконы в стиле барокко нависали над улицами, настолько узкими, что на них не разошлись бы две повозки с запряженными мулами. Терпеливые индейцы водили по запруженным улицам лам и викуний, тысячелетиями используемых как вьючные животные и поставщики шерсти, и можно было без труда представить, как все выглядело после того, как сюда впервые высадились испанцы. Испанское влияние бросалось в глаза в архитектуре зданий, возведенных на фундаментах древних инков.

К вечеру, когда путешественники вернулись в гостиницу, Бетани почувствовала, что она сама смогла бы прочитать лекцию о цивилизации инков. Профессор Брэсфилд был поглощен отрывком древнего манускрипта, который ему благосклонно позволили скопировать. Он считал, что в нем содержатся указания по поискам затерянного города.

— Я намереваюсь отправиться к себе и внимательнее его изучить, — заявил он, когда Бетани поинтересовалась, присоединится ли он к ней за обедом. — Давай, дорогая. Пообедай с Бентвортом. Это неплохая компания.

— Конечно, папа, — уныло пробормотала Бетани. — Думаю, что я пообедаю в своей комнате.

— Хорошо, дорогая, хорошо, — с отсутствующим видом произнес профессор. Он поправил очки и погрузился в манускрипт, который держал так бережно, будто текст был вырезан на слитке золота. — Желаю хорошо провести время.

— Да, папа, — отозвалась дочь с легкой улыбкой. — Я привыкла сама искать для себя развлечения.

Но, оставшись наедине и глядя через окно на темные, причудливо изгибающиеся очертания гор, сливающиеся с горизонтом, Бетани не могла не подумать о том, что ей, видимо, придется всю жизнь довольствоваться крохами внимания со стороны отца. Были моменты, когда она ощущала острые приступы одиночества, ей начинало казаться, что даже рана, нанесенная Стефеном, была не так страшна, как пустота и одиночество ее существования.

— Что за чушь! — выругала она себя. — Мне принадлежит все лучшее, что есть в мире моего отца. Я буду с ним, когда он найдет утерянный город. Не многим предоставляются подобные возможности!

Бетани разделась и скользнула в кровать. Она надеялась, что ее опасения по поводу проводника окажутся беспочвенными. Одно дело — отправляться в экспедицию по незнакомой стране, и совсем другое — вверять свои жизни ненадежному проводнику. Нет, она должна надеяться на лучшее. Возможно, этот Трейс Тейлор окажется замечательным проводником, и, увидев его, она почувствует себя лучше.