Свет сменила непроглядная тьма ночи. Глаза с трудом привыкали к изменениям. В ушах Ярослава гулким эхом отражались слова демона, не желая исчезать за горизонтом памяти и слуха.
Как только глаза немного привыкли к темноте, он, в первую очередь, обратил свое внимание к Анюте. Первый опыт близкого контакта с неизведанным мог принести вред ребёнку. На первый взгляд она казалась вялой, период возбуждения сменился упадком сил. Привычка к подобным перепадам вырабатывается со временем, сейчас она была ещё мала для подобных экспериментов.
Девчушка улыбнулась. У Ярослава отлегло от сердца. Он схватил в охапку племянницу и в порыве чувств прижал к себе:
— Прости, дочка, я перестарался. Я не должен был посвящать тебя в это. Ты ещё мала…
Анюта ответила довольно бодро:
— Всё хорошо! Я его видела…
— Кого? — не понял Ярослав.
— Бесенка!
— Ты испугалась? — он обнял ребёнка, как бы пытаясь защитить, поднял на руки.
— Нет, он смешной.
— Мне он показался большим, серым и страшным.
— Неправда! Он маленький, шерстка торчком, а нос у него — пятачок, он смешно им дергает, будто принюхивается.
Ярослав улыбнулся:
— Это неудивительно. Каждый видит его таким, каким сам себе представляет.
Он уже хотел уходить, но Жиган развеял оцепенение от магии:
— Что делать с пленником?
Ярослав долго соображал, о чём идет речь, а когда в голове прояснилось, и собственные чувства и переживания отошли на второй план, произнёс:
— Отпустить!
У Жигана буквально челюсть отвисла:
— Ты в своем уме?
— Не бойся! — уверенно отвечал Ярослав. — Он свою награду получит. Теперь это не наша забота…
Лопата и Лимон быстренько перерезали путы и тоже собрались уходить. Только Ярослав с племянницей на руках задержался на секунду. Пленник медленно встал. Его блуждающий взор ощупывал пространство и не находил предмета, чтобы зацепиться. Он был в разуме, понимал, что его отпускают, но, похоже, это было ему уже безразлично. Он как бы утонул сам в себе, в том, что произошло минуту назад. Настолько сильно повлиял на человека контакт с демоном. Он, как сомнамбула, сделал несколько шагов в полном безразличии, куда направляется. Неожиданно Ярослав окликнул его.
— Как тебя звать, человек? — произнёс он голосом, полным сожаления.
Бывший пленник остановился, поднял пустой взгляд.
— Хенрик Герц, — в полном безразличии произнёс он.
Так как вопросов более не последовало, чужак зашагал в неизвестном направлении.
Конец третьей книги
