Изумруд - [35]

— Клер, маленький укол, чтобы ты не нервничала и расслабилась, как и твоя подружка. Дай руку.

— Нет. — Упрямо сказала я и вдавилась как можно дальше в диван.

— Да. — Вкрадчиво сказал он. Глаза его отливали сталью. Это был другой Поль, страшный, несущий зло! Мне захотелось кричать. Было в нем что-то нечеловеческое. Раньше он заставлял меня испытывать сильнейшее вожделение, но сейчас от него исходили такие же осязаемые волны опасности.

— Не трогай меня. — Прошептала я почти умоляюще. — Нет…

Но все было бесполезно. Его металлический взгляд будто парализовал меня. Он взял мою руку и по-прежнему глядя мне в глаза, вогнал в нее иголку. Я даже не ощутила боли, настолько загипнотизировали меня его глаза. Почувствовала как будто издалека, что глаза у меня наполняются слезами, мои ресницы несколько раз конвульсивно вздрогнули, и в его глазах что-то изменилось, будто он испытал мгновенную боль. Он выдернул шприц и быстро отошел. Я сразу ощутила, что по телу моему разливается тепло и стала слабеть. В голове заклубился тяжелый туман, хотелось потеряться в нем, это было даже приятно. Но что-то сильное, наверное инстинкт самосохранения, заставляло меня невероятными усилиями удерживать себя на плаву, не падать в теплую вату… Наверное и бедняжка Барби чувствовала то же самое. Язык у меня стал тяжелым и вялым, мне нужно было что-то выяснить, спросить, но меня удерживало от попыток говорить странное и необъяснимое в моем положении стеснение — я не хотела, чтобы мой голос звучал так же по-дурацки как у Барби только что. Поэтому я сидела и молчала, наблюдая за неспешными движениями костюмов и возней Поля. Он что-то вполголоса объяснял им, показывая паспорта и бумаги. Они кивали, разглядывали все это, а потом складывали в папки, которые у них были с собой. Я услышала, когда стали говорить обо мне. Голос Поля был хорошо различим, но голоса собеседников, какие-то профессионально-тихие, я почти не слышала:

— Я так и не узнал о ней ничего. Машина зарегистрирована на одного парня, он сейчас в Канаде. Может приятель ее, дал ей покататься на время. Даже без доверенности. Может она вообще ее угнала. Не знаю.

— …….

— Нет, никто не интересовался все это время. Возможно, она здесь от кого-то прячется. Тогда она сама позаботилась о том, чтобы не оставить на свободе никаких следов.

— ……

— Да, действительно. Уже будет не важно.

Дело явно катилось к какому-то завершению. Кажется нас с Барби собирались увезти. Куда и зачем — мне страшно было даже предположить. Миленькая братская община «Изумруда» оказалась совсем не тем, чем казалась вначале. Что-то нехорошее происходило здесь с людьми. Мой отяжелевший мозг некстати выдал информацию, что девушки, которые поднимались к Полю после приезда гостей, никогда больше не попадались мне на глаза. Не будь я все время в своих чувствах, я бы давно это заметила. С ужасом я поняла, что все мы здесь были лишь стадом овец, которых хорошо кормили и содержали в комфорте. Но под покровом ночи некоторых из нас пускали на мясо хозяевам… И сейчас я не могла даже поручиться, что выражаюсь фигурально. Я попыталась пошевелиться, но слабость, непреодолимая слабость, сделала меня похожей на тряпичную куклу. Боже мой, я пропала…

И тут с шумом открылась дверь.

Мужчины удивленно повернули головы.

Рене, моя милая любимая родная Рене! Она вбежала в комнату и остановилась, торопливо озираясь. Ее прекрасные волосы свисали жалкими сосульками, на рубашку была накинута какая-то грязная спортивная куртка явно с чужого плеча. Без макияжа она выглядела совсем иначе, в первую секунду я даже не узнала ее.

— Черт, Поль!.. — Простонала она незнакомым мне голосом и, бросив на него странный, только им двоим понятный взгляд, кинулась ко мне. Я хотела поприветствовать ее, но вместо этого у меня получилось только невразумительное мычание. Она взяла меня за подбородок, несколько секунд внимательно разглядывала, а потом снова застонала.

— Поль, нет! Как ты мог! — Он повернулась снова к нему. — Как ты мог так со мной поступить?! Черт-черт-черт!!!

— Мы должны успеть на самолет. — Подал голос один из костюмов.

— Сейчас, одну минуту. — Раздраженно бросил Поль и подошел к нам. Схватил Рене за локоть и потащил к книжным стеллажам, что начинались за моим диваном.

— Зачем ты здесь? — Услышала я его раздраженный голос. — Ты помнишь, где тебе следует сейчас быть?!

— Ты обманул меня! — Громко зашептала Рене. — Никакой почты не было, да и вообще можно было завтра утром съездить туда! Ты специально отправил меня туда! Поль, как ты мог, ну как ты мог! — В ее голосе сквозило неподдельное отчаяние. — Я не прощу тебе никогда, слышишь!

— Все, успокойся! Уже поздно что-то менять, за нее заплачено!

— Верни деньги! Я не дам им увезти ее!

— Я не могу, ты же понимаешь прекрасно…

— Черт, ты заранее все спланировал! Нужно же время было чтобы сделать паспорт, чтобы показать ее! Ты заранее… зачем ты так, а? Объясни мне — зачем?!

— Все, мы потом это обсудим, хорошо?

— Я не отдам ее. — Твердо сказала Рене.

— Ты не сможешь.

— Нет, Поль, я смогу. Я… Я все скажу Чаку. Ты знаешь, мне будет это трудно, но… ради нее, Поль, ты не понимаешь! Ты не сможешь понять никогда, не сможешь понять простых людей, что они чувствуют, тебе не дано это, но раз ты не хочешь и попытаться меня понять, я сделаю это. Я все скажу Чаку, он уже догадывается наверное и так. И я сделаю, как он захочет.