Израненный - [41]

— Он не хочет меня в этом плане, — отвечаю я ей через мгновенье.

— Ну, кого это волнует? Я собираюсь найти тебе намного лучшую перспективу на этой вечеринке. Но для начала ты переоденешься.

— Что не так с моей одеждой?

Она закатывает глаза.

— Всего лишь всё. Ты одета, как чёртова женщина из монашеского ордена. Тебе восемнадцать. Ты симпатичная. Поэтому давай поблагодарим чёртового Иисуса прежде всего за то, что ты не принадлежишь какому-то развратнику по имени Джим Боб, живущему где-нибудь по соседству. А теперь пошевеливайся, — заканчивает Мэллори, хватая меня за руку и стягивая с кровати. Когда я оказываюсь на ногах, она тащит меня к шкафу. — Я точно знаю, что ты должна надеть.

Пятнадцать минут спустя, я выхожу из ванной Мэллори полностью одетая. Хотя, я уверена, что то, что на мне, вряд ли можно назвать одеждой. Это типичный наряд Мэллори. И если бы Рейчел увидела меня сейчас, она, несомненно, запретила бы мне когда-нибудь снова с ней видеться. Когда я скольжу в чёрные сапоги, Мэллори подталкивает меня к зеркалу, и я мельком замечаю своё отражение. Обычно я не люблю зеркала, но это…

— Я выгляжу …

— Ты выглядишь хорошо.

Она не ошибается. Странно видеть себя в такой одежде. Но я не могу сказать, что она плохая. Не могу сказать, что мне не нравится, как я выгляжу в ней. Подведя меня к шкафу, Мэллори набросала мне одежды, ожидая, что я примерю её. В том числе и короткую юбку, которую она примеряла немного раньше. И хотя она моя лучшая подруга, и предполагаю, что девушки переодеваются друг перед другом, я никогда не чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы сделать это перед кем-нибудь, даже перед ней. Тем не менее, она приняла ещё один из моих бесчисленных чудачеств, и пока я поспешила в ванную, она терпеливо ждала. Оказавшись за закрытой дверью, мне стало легче дышать, и я молча говорила «спасибо» за то, что она не увидит мои шрамы. Одеваясь, я переживала, что юбка не скроет их. Но чулки были достаточно длинными, чтобы скрыть мои зажившие раны.

Вот теперь мне нравится моё отражение. Я объективно оцениваю свою внешность. Я одета в тот же наряд, который, предполагала, наденет она. И пока она думала, что это недостаточно горячо, я считала иначе. Мне нравится, что чёрная короткая юбка доходит до середины бедра всего на несколько дюймов выше края чулок, которые я надела. Это неприлично… сексуально. Я моргаю в немом шоке. Слова «я» и «сексуальная» — словосочетание, которое я никогда и не думала, что использую для описания себя. Но здесь и сейчас, они как раз уместны. Юбка сочетается с кружевным белым топом с глубоким вырезом и короткими рукавами, который открывает полоску кожи на талии. Такую соблазнительную полоску кожи. Скромной Эйли больше нет.

— Хочешь, я сделаю макияж?

Я качаю головой, пока поворачиваюсь спиной к зеркалу.

— Нет.

Я должна провести для себя границу. Заправив несколько прядей волос за ухо, я опускаюсь на кровать Мэллори, ожидая её.

Когда она появляется чуть позже из шкафа, платье, которое на ней надето, граничит между сексуальным и развратным. Тёмно-красное обегающее мини с небольшим корсетом служит далеко не тонким намёком. Но тонкий намёк — не то, что ей нужно. Заканчиваясь всего на несколько дюймов выше середины бедра, платье прилегает к ней, словно вторая кожа, не оставляя абсолютно ничего для воображения. Оно настолько обтягивающее, что сжимает и поднимает её грудь почти к шее, достаточно открывая декольте.

Она пробегает руками по своим накрученным волосам, крутясь несколько раз перед зеркалом, чтобы полюбоваться на себя перед тем, как обратиться ко мне.

— Ну?

Действительно хорошо.

— Очень горячо.

Её глаза сияют.

— Я выгляжу горячо, да?

— Muy caliente².

Она дарит мне кривую ухмылку, прежде чем повернуться обратно к зеркалу. Похоже, отражение даёт ей гораздо больше, чем мой краткий испанский комментарий, поскольку она продолжает корчить рожицы и снова и снова запускать пальцы в волосы. У неё уходит ещё пятнадцать минут, чтобы повторно нанести макияж.

— Ты должна, по крайней мере, позволить мне накрасить тебя этой соблазнительной красной помадой, — она подходит ко мне, держа вышеупомянутую помаду. — Обещаю, что она будет смотреться очень хорошо.

Со вздохом, я соглашаюсь.

— Только не очень много.

— Тшшш. Просто доверься мне, — она осторожно подносит помаду к моему рту, прежде чем отстраниться с сияющей улыбкой на лице. — Чёрт, а я хороша. Как знала, что это твой цвет. Вот, взгляни.

Покачав головой, я отвечаю:

— Поверю на слово. Готова?

— Ага, давай выбираться отсюда, — говорит она, надевая пару дорогих чёрных туфель на шпильках с красной подошвой.

Глава 15

Эйли

Белый Мерседес, припаркованный на круглой подъездной дорожке, — ранний подарок ей на день рождения от отца, о нынешнем месте нахождения которого теперь никто не знает. Автомобиль доставили около недели назад, чтобы смягчить удар от его отсутствия. Этот самый последний экстравагантный подарок от Грегори Петерса. Адвоката крупной компании, который прошёл через громкий бракоразводный процесс с матерью Мэллори после того, как обнаружили, что у него интрижка с клиентом. Само собой разумеется, Дарла Петерс не осталась без денег, но глубокие психологические проблемы заставили её стать отшельницей, от чего, по словам Мэллори, она горстями пьёт таблетки и утопает в алкоголе дни напролёт. По большей мере она игнорирует Мэллори, позволяя ей делать всё, что она хочет. Если подумать об этом, это отчасти грустно, и я знаю, что Мэллори на самом деле больнее, чем она это показывает, но, по её словам, у неё есть лучшее из двух миров. Она живёт без родительских запретов и ненужного багажа, который идёт вместе с этим, и в то же время так удобно пользуется папочкиной кредитной картой, когда нуждается в этом.