Изотопы для Алтунина - [40]

Мать работала на том же заводе, что и он. Сегодня ушла во вторую смену, значит, одиночество гарантировано.

В таких одиноких вечерах есть своя прелесть. В комнате Сергея стоял шкаф, набитый книгами. Он раскрывал этот шкаф, выбирал что-нибудь по сердцу и, растянувшись на красной кушетке, читал до позднего часа. А отложив книгу, разглядывал эстамп на противоположной стене: высокие, прозрачные осенние деревья, горбатый каменный мостик, переброшенный через зеркально гладкий ручей, заросли кувшинок на воде. И еще была там желтая глубина, которая уводила в какой-то особый мир тишины и покоя.

Но сегодня и чтение не шло на ум и эстамп не успокаивал. Сергей настраивался на завтрашнюю беседу с бригадой. Он им объявит, что придется ковать очередной опытный вал из слитка всего в тридцать тонн. Больше не дают: вышли из доверия... И тут же разъяснит ребятам то, что ему самому только что разъяснял Белых, — о соревновании. Как-то каждый из них воспримет это?

Особенно интересовало Сергея мнение Букреева — человека спокойного, разумного, не увлекающегося химерами. Он-то, наверное, давно дал всему собственную оценку. Да, на таких, как Букреев и Пчеляков, можно опереться, это Сергей сразу понял. И хоть встретили они его сдержанно, но ледок вроде бы начинал подтаивать. Кто-то из этих двоих однажды уже высказался в очень осторожной форме, что, мол, прежний бригадир нацеливал бригаду не на овладение прессом, не на ковку, а на реализацию своего изобретения. Уникальный гидропресс, по сути, не освоенный как должно, стал всего лишь вывеской «изобретательской конторы» Скатерщикова. Поэтому, видно, и соревнование значилось здесь лишь на бумаге. Скатерщиков всегда рассматривал соревнование как что-то бюрократическое, чисто формальный акт, нужный лишь для показухи.

— Я лично соревнуюсь с целым миром! — с апломбом заявил он на производственном совещании, когда работал еще в молотовом отделении. — Хоть убей, до сих пор не пойму смысла всех этих обязательств. Мы и без них должны бороться за выполнение плана, за высокую производительность. Не шумиха нам нужна, а ритмичная работа. Зачем ковать больше, чем требуется? Зачем выдавать поковку раньше срока, предписанного регламентом? А вот если не сделаешь в срок того, что обязан сделать, тогда лишаешься премии, тринадцатой зарплаты. Рублем надо бить!

В тот раз Петеньке досталось на орехи. Он, кажется, вынужден был «признать свою ошибку». На словах-то признал, а на деле, выходит, остался при прежнем мнении.

И еще вспомнились Алтунину рассуждения Скатерщикова о культурно-массовых мероприятиях.

— Ходить скопом в консерваторию слушать Баха — это не по мне. Хватит с меня того, что по картинной галерее гуртом прошлись. Думаешь, кто-нибудь задержался тогда хотя бы у одного полотна? Я хотел было остановиться у копии с картины Тициана, а экскурсовод за полу пиджака тянет: «Итак, переходим в зал современной живописи!»

В чем-то тут Петенька прав: формализм везде неприятен, а в таком тонком деле, как эстетическое воспитание, он просто отвратителен. Ну так и воюй против формализма, а не против эстетического воспитания! Сам Алтунин не очень-то тянется к классической музыке, а за компанию попал в консерваторию, и вдруг там, при органных звуках, что-то сдвинулось у него в душе и даже глаза повлажнели. Знаем ли мы до конца потребности нашей натуры? Мы только и заняты тем, что на делах, великих и малых, выявляем себя...

Он ходил и ходил из конца в конец своей комнаты. Уморившись, присел на край кушетки. Взгляд упал на рулон бумаги, вытянувшийся поперек стола. Схема Карзанова...

Без всякого интереса развернул чертеж. Просто так, может быть, сон сморит. Но чем больше Сергей вникал в суть схемы, тем сильнее оживлялся. Потом забыл обо всем на свете, даже о неудачной ковке вала. Невольно ощутил трепет, представив себе, как гигантский гидропресс самостоятельно трудится, обрабатывая заготовку. Изотоп зорко следит за положением его верхней траверсы, устанавливая расстояние между бойками и соблюдая точные размеры поковки. Когда поковка достигнет заданного размера, прибор ограничит ход траверсы... Да, такого еще не было в технике! Подлинное открытие, которое освободит человека от очень тяжелого и вредного труда... Скатерщикову с его коммутатором далеко до этой совершенной схемы, выполненной по последнему слову науки!

Сергей вскочил с кушетки, вышел в другую комнату. Телефон Карзанова он знал на память. Позвонил. Был час ночи, но инженер отозвался сразу же.

— Это вы, Сергей Павлович?

— Не утерпел, Андрей Дмитриевич, решил позвонить. Хотя и без меня знаете: вы решили проблему! Если потребуется моя помощь, можете рассчитывать. К сожалению, умею я не так уж много: привинчивать блоки.

— И за то спасибо. Хотя вы можете гораздо больше, чем подозреваете. Я был уверен, что во всем разберетесь самостоятельно: идея-то ваша... Спасибо!..

Усталости и подавленности больше не было. Алтунин машинально взял со стола осколок льдистого свинцового стекла, в нем сине заиграл лунный свет.

12

Объяснение с бригадой началось совсем не так, как загадывал Сергей.

— Бригадир, вы увлекаетесь фантастикой? — спросил Пчеляков. — Так вот, нас прозвали «продавцами воздуха». Есть роман с таким названием.