Изотопы для Алтунина - [38]

— Вроде бы за мной за последнее время такого не водится, — сказал он озадаченно и с легкой улыбкой. — Я сейчас веду безыдейный образ существования: кую.

— Ну, с безыдейностью придется кончать, — в тон ему отозвался Карзанов. — Хотите вы того или не хотите, а придется вам впрячься и тянуть еще один воз.

— О чем речь, Андрей Дмитриевич?

— Так вы же предложили автоматизировать свободную ковку с помощью изотопов безопасного цезия! Забыли? Бесконтактный способ...

— Вы же на корню зарубили мое предложение, это я точно помню. Дескать, аппаратура будет громоздкой и, кроме того...

Инженер сцепил пальцы рук, резко разнял их, усмехнулся.

— Я ошибался, только и всего... Да, ошибался. А вы были совершенно правы. Вы заставили меня поработать, черт возьми! По восемнадцати часов не вылезал из этой вот конуры и, кажется, кое-что сделал. Вы в состоянии слушать?

— Было бы невежливо с моей стороны отказать вам в этом. Люблю, когда мне объясняют мои собственные идеи. Начальник цеха это часто делает: «По глазам, Алтунин, вижу, что у тебя появилась идея закончить ковку раньше намеченного срока. Поднажми, ради бога».

— Громоздкой аппаратуры нам не потребуется! — сказал Карзанов с воодушевлением. — Ампулу с цезием можно закрепить на подвижной поперечине пресса, а счетчики — на подвижной каретке измерителя поковок... И никакого облучения. Вот схема всего устройства.

Карзанов схватил свинцовый карандаш и стал писать на полях чертежа замысловатые формулы, в которых Сергей не мог разобраться. Он молча следил за движением карандаша, упершись подбородком в сжатые кулаки.

Карандаш наконец остановился, и Карзанов спросил:

— Как вы все это находите?

— Если это поможет автоматизировать свободную ковку, нахожу все правильным! Особенно мне понравилась вон та формула с интегралом.

Инженер не принял игры. Он поднялся со стула, прошелся по комнате и застыл возле окна в задумчивости. Потом, повернув голову в сторону Алтунина, сказал негромко:

— Все оригинальные идеи сперва кажутся нагромождением взорванной породы, затем их шлифуют, придают им блеск. То, что я изобразил вам в виде формул, — пока лишь остов будущего изобретения. Нам придется много еще поработать.

Сергей сделал протестующий жест.

— Я-то тут при чем?

— Как то есть при чем? Идея!..

— Вы преувеличиваете, Андрей Дмитриевич. Я, разумеется, всегда готов помочь вам, но за эту штуку драться не буду, пока не пойму смысла ее.

Карзанов казался обескураженным.

— Вы не поняли смысла? Этого просто не может быть! У вас все-таки солидная подготовка. Ну, хорошо, могу объяснить все с самого начала. Или возьмите чертежи домой, вдумайтесь. Для наглядности можно даже смастерить модель... В ком, в ком, а в вас я никогда не сомневался! — добавил он горячо.

— Моя бригада занята сейчас выполнением государственного заказа, — отозвался Алтунин, несколько смущенный этим признанием. — Боюсь, что в данный момент не смогу помогать вам из-за нехватки времени.

Карзанов начинал сердиться. У рта обозначилась глубокая складка. Он присел к черному пластикатному столику, вытянул ноги, сказал устало:

— Вы сами увлекли меня, доказывая ненадежность контактного способа. А теперь в сторону?.. Я вас не тороплю. Подумайте!

Инженер скатал схему в рулон и почти насильно всунул ее в руки Алтунина.

Разговор был закончен. Но Сергей пока не выяснил главного.

— Андрей Дмитриевич, мы несколько дней назад сдали на контрольную площадку опытный вал турбогенератора, — сказал он. — Вы должны знать, какой результат. Бригада переживает...

Карзанов потер указательным пальцем надбровные дуги и как о чем-то далеком и несущественном сообщил равнодушным голосом:

— Вал? Да, да... Исследование закончено, результаты, знаете ли, неутешительные.

У Алтунина замерло сердце.

— А что там?

— Брак по состоянию осевого канала.

Сергей хорошо знал, что это такое: все равно, что трухлявая сердцевина в дереве.

— А отчего?

— Вот этого как раз никто еще не знает. Нужны длительные исследования. Мокроусов, однако, считает главной причиной переохлаждение заготовки в процессе ковки.

— На нас грешит?

— Выходит, так. Приготовьтесь к неприятному разговору с технологами.

— Я, как пионер, всегда готов.

Заученную эту фразу Алтунин произнес бодро, а на самом деле он совсем упал духом. Значит, провал...

Карзанов говорил еще что-то, но Сергей уже ничего не понимал и даже не слышал. Он вышел из лаборатории, сжимая в руках скатанный в трубку чертеж. В душе было смятение.

Что сказать в бригаде, как объяснить все?..

Неприятный разговор с технологами состоялся незамедлительно. Пришли на этот разговор Самарин и Мокроусов. Пришел Белых. Может быть, присутствие секретаря парткома облагородило совещание: никто ни на кого не кричал, страсти сразу же были введены в деловое русло.

В чем загвоздка? Легче всего, разумеется, свалить все на кузнеца. От него в данном случае требовалась высокая точность. Прежде всего Алтунин обязан был выдерживать температурный режим.

Ковать сталь при низких температурах порядка пятисот — шестисот градусов очень опасно: в этом интервале она обладает повышенной хрупкостью. При семистах градусах в стальном слитке возрастают внутренние напряжения. При температурах, превышающих тысячу двести пятьдесят градусов, в заготовке появляются крупные трещины —это пережог, неисправимый брак.