Изоморфы - [61]

— Чертов урод, ведь из-за него на нас вчера напали. Это было дело Конорева, ты же помнишь?

— Помню, — Ваня, наконец, оставил в покое грушу и пошел к Тиму. — Я все прекрасно помню, но Крест нам тогда сам намекал, что лучше его убрать. Зачем ты оставил его в живых? Он — змея, Тим, я говорил тебе. Вот эта змея и вылезла из-под колоды.

— Теперь он покойник, — процедил Тим, сжимая кулаки.

— Брось, ты сам вчера едва не стал покойником. Уймись, залечи свою рану. А потом и Крест успокоится, и мы разыщем Конорева.

— Да черта с два! Он улизнет или решит, что разобрался со мной.

— Ну и пусть решит! Или ты просто не можешь пару дней полежать спокойно? — Ваня едва сдерживался, чтобы не схватить его и не встряхнуть, как следует. — Ты же не один, у тебя есть компания. Вот и проведите время вместе. — Великан присел на край матраса. — Теперь я понимаю, почему ты в клубе так никого себе и не выбрал, и ушел раньше других, — подмигнул ему Ваня.

— Кончай молоть глупости, — отмахнулся от него Тим, но Ваня только лукаво улыбался.

— Молчишь, никому не сказал, даже мне. У тебя что с ней, все серьезно?

— Ваня, — рявкнул Тим с такой силой, что великан поднялся с его кровати и благоразумно решил закрыть эту тему.

— Ладно, как знаешь. Орешь ты так, что, думаю, и правда, скоро поправишься. Счастливо оставаться.

— Давай, и держи меня в курсе дел, — крикнул ему вслед Тим.

Ваня надевал в прихожей куртку и хмурился. Он так надеялся, что постоянная девушка сделает Тима хотя бы чуточку менее сумасшедшим, но, похоже, все его ожидания были напрасны. Зачем не-шлюха и не-дура позволяет так обходиться с собой? Дала бы ему затрещину и ушла. Возможно, тогда бы Тим научился ценить хоть одну женщину.

Саша бесшумно вышла в коридор, чтобы проводить Ваню.

— Может, останешься? — спросила она. — Выпьешь чаю?

— Нет, спасибо, — покачал он головой, бросая на нее тяжелый взгляд, ясно говоривший, какую глупость совершает она сама, оставаясь здесь. Но беда была в том, что теперь Саша уж точно, ни за какие коврижки не покинула бы эту квартиру, свое единственное убежище.

— Заходи к нам, — попросила она Ваню, ощущая его дружеское расположение. — Если будут какие-то новости, скажешь? — Саша с надеждой посмотрела на великана.

— Конечно, — кивнул Ваня, берясь за ручку, — я буду держать его в курсе.

— Саша! — раздался мрачный голос Тима, как только она закрыла дверь за Ваней.

— Да, — Саша появилась на пороге его комнаты.

— Проходи, — он жестом велел ей войти и указал на свой матрас. В глазах его не было больше ни пренебрежения, ни злости, поэтому Саша подчинилась, опустившись на постель в его ногах.

— Ваня сказал мне, что это ты зашила меня вчера, — не то спрашивал, не то утверждал он.

Саша кивнула, стараясь не вспоминать окровавленные простыни и иглу в ее руках, стягивающую края раны.

— Спасибо, — этого Саша ожидала меньше всего и потому в немом изумлении подняла на него глаза. Тим на самом деле смотрел на нее с благодарностью, и что-то в выражении его лица неуловимо изменилось, будто слетела какая-то из десятков его тщательно выстроенных масок.

— Может, расскажешь мне, наконец, правду? — спросил он, без гнева глядя в ее лицо. Ощупывая взглядом ее лоб, щеки, брови, скулы. Словно заново изучая.

— Какую? — пробормотала Саша, не в силах сказать ему всего и боясь утратить этот проблеск доверия между ними.

— Хирурги теперь что, подрабатывают курьерами? — с иронией спросил Тим, он все еще не впал в бешенство и держал себя в руках.

— Нет, меня выгнали со второго курса, — начала Саша, и чужая история потекла из нее непрерывным потоком. Оказалось, стоило только задать правильный вопрос, чтобы в памяти всплыли все детали жизни того человека, которым она была.

— Значит, твой приемный отец тоже был врачом и хотел, чтобы ты пошла по его стопам. Но, знаешь, для того, кто плохо справляется с кровью, ты вчера показала себя просто отлично, — заметил Тим, и Саше оставалось только благодарно кивнуть.

— Мне действительно повезло с тобой, — после минуты тишины проговорил Тим и мягко посмотрел на Сашу, потом потянулся к ней, забывшись, тут же скривился и вновь откинулся на подушки. — Я не причиню тебе вреда, — теперь лишь его рука потянулась к Саше.

Девушка подвинулась к нему ближе, и он смог коснуться ее, погладить и вновь заглянуть в глаза.

— Ты мне больше ничего не должна, — проговорил он.

— Плата? — губы Саши изогнулись в кривой усмешке.

— Да, — Тим был грустным, как никогда. Словно он собственной рукой наносил себе еще одну рану.

— Если я останусь, — начала она, и Тим вскинул на нее взгляд, полный неясной надежды и чего-то такого еще, чему никогда раньше не было места в его глазах.

— Если я останусь, обещаешь будить меня от кошмаров?

Он едва не рассмеялся от облегчения, а глаза его вновь приобрели характерный хищный блеск.

— Обещаю, — и в одном этом слове прозвучало нечто большее, чем просто обещание пробуждения ото сна, возможно, крепко обнимающие ее руки, тепло его тела и нежность, которую он никогда и никому еще не дарил.

Глава 23

Несмотря на то, что в эту ночь Саша лежала рядом с Тимом на его матрасе, и он уже спал после очередной порции обезболивающего, вымотанный и слабый от ранения и потери крови, она не предавалась девичьим мечтаниям, глядя в потолок, и не рисовала их радужного будущего где-нибудь в забытом богом райском уголке. Саша вопреки усталости беспрестанно думала о Дюпре, вспоминала каждую мелочь, которую могла вытащить из своей памяти после двух их кратких встреч. Ей нужен был якорь для сна, ей необходимо было, чтобы там оказался француз. Быть может, тогда этот сон станет проводником к Летиции. В голове то и дело всплывали мысли о его несуразном поступке, о сером здании на Маяковке, где должны были держать Дюпре, кирпичи и решетки, люди в форме, клетка, необратимость…