Изо всех щелей - [2]

Шрифт
Интервал

В центре занятости шумно. Гул стоит совершенно нещадный, люди толпятся и пихаются, ругаются и норовят проскользнуть в обход очереди. Очередей всего две, два кабинета принимают людей по разным буквам алфавита. Десять-пятнадцать минут на человека, а всего в каждой очереди по полтора десятка душ. Так мне объясняли друзья. Так мне объясняют сейчас, соседи по очереди.

«Ты не стой, не стой!» — торопят меня периодически сзади, когда человек передо мной делает один хлипкий шаг вперёд, чтобы переступить с ноги на ногу.

«У меня же двое детей и муж пьёт!» — слышу я крайне расстроеный, истеричный голос из кабинета, путь к которому я держу, так ответственно терпя копящиеся в зале испарения нескольких десятков человек.

«Я тут уже в третий раз.» Слышу я голос, который будто звучит у меня в голове, потому что гудение нервничающего народа вокруг заглушает некоторые внятные фразы. Я поворачиваю голову и вижу в параллельной очереди своего знакомого.

«О, здравствуй!», отвечаю ему я, криво улыбаясь, желая дать ему понять, что я безумно хочу постоять молча.

«Я, знаешь, недавно уволился из магазина бытовой техники…» — продолжает он довольно громко, не обращая внимания ни на мою реакцию, ни на людей вокруг, — «Я там полгода вкалывал, дослужился до заведующего отделом… Потом нашу точку закрыли и всех распустили. Сказали, нигде больше им не нужны заведующие отделом. Продавцом после этого снова уже не хотелось. А у меня жена дома и ребёнок. И второй скоро будет…»

На последней фразе он, очевидно, улыбнулся, но я к нему не поворачиваюсь, а воображение рисует мне его улыбку в 10 золотых зубов. Я ухмыляюсь. Ну и дурак, думаю я. Мне даже ответить ему нечего, но я понимаю с чего он решил пристать именно ко мне так вот вдруг. Судя по всему, у него проблема с друзьями и вообще с коммуникацией. Ладно уж, мне ничего не стоит…

«А ты же в институте учился пару лет назад. Что бросил? Так интересовался физикой. Наукой.» — поворачиваюсь к нему я, да, по неуклюжести, так, что половина моей очереди делает шаг назад. Знакомый тоже слегка отпрянул.

«Ну знаешь, парень. Родители… Не хотели продолжать финансовую помощь. Сказали, нефига мне интересоваться высокими материями, надо спускаться на землю. И зарабатывать деньги. Батя обещал взять в бизнес свой. Но не берёт вот. Пока.» — говорит мой знакомый как на духу, будто это самая сокровенная информация, которую он когда-либо говорил, а я его добрый психоаналитик.

«Перевёлся бы на заочку.» — говорю я, будто пытаясь убедить его в важности высшего образования, хотя и сам не верю, что каждому это под силу.

«Я на заочке и учился. Времени совсем нет на учёбу, голова после работы — совсем не светлая, а в семье поддержки нет. Ещё и жена вон. С ребёнком. Теперь ещё и со вторым…» — на этот раз он происзосит речь с понурой головой, и походит на разменивающего шестой десяток мужика, который жалуется на то, что жена стала старой, дети — неуправляемыми подростками, а свет в конце тоннеля обещает быть только смертью.

«Но я сейчас запишусь на пособие. Должны записать. И деньги дать на первый раз неплохие. По своей квалификации я на самую дешевую работу не могу, я же уже менеджер. Так что наладится всё.» — знакомый снова поднимает голову, и мне мерещится, будто он плачет.

Моя очередь делает шаг вперёд, и я делаю шаг вперёд. Параллельная очередь не двигается.

«Не обращай внимания, это всё мелочи!» — говорю я ему повышенным для самого себя тоном, но шум толпы всё равно съедает добрую половину фразы. Я вообще не подумал о том, к чему это сказал. Он пожаловался на жизнь, в будущем которую он видит более безоблачно. Или это не так, и он пожаловался на жизнь в целом, в её беспросветности и безысходности? Ох, зачем забивать другому голову тем, что с тобой происходит, если не ждёшь совета, а из истории нельзя вынести никакой, хоть самой нищей, морали? Тем временем параллельная очередь подвинулась.

«Сам как?» — довольно бодро продолжает разговор мой назойливый знакомый.

«Жены у меня нет.» — говорю, и он сразу выпрямляет голову и делает серьёзный вид, будто бы наконец понял, что я указываю ему только на одну ошибку в жизни. Но я не указываю. Не моё дело. Просто поясняю, что у меня всё намного проще.

«Ладно, плеер послушаю»

Мой знакомый быстрым движением руки вешает на уши два огромных блина, наушники, которые используют связисты. Мгновенно он закрывает глаза и будто бы погружается в некое состояние транса, как если бы только что принял наркотик. Вот такая музыка.

Я стою ещё примерно с полчаса в молчании и, казалось бы, полной тишине, погружённый в мысли, касаемые музыки и её предназначения, а потом, наконец, попадаю в кабинет.

«Работы в нашем городе для таких как вы решительно мало.» — говорит мне женщина, сидящая за столом, заваленным огромными кипами бумаг. — «У нас тут даже в грузчики берут по знакомству.»

Слава богу, что не по призванию, думаю я.

«Я могу предложить вам побыть курьером. Разносить книги.»

Такую систему я прекрасно знаю, поэтому мысль не заставляет себя долго ждать перед своей озвучкой.

«Мне кажется это не совсем легально. Или я не прав?»


Рекомендуем почитать
Улитка на ладони

«…На бархане выросла фигура. Не появилась, не пришла, а именно выросла, будто поднялся сам песок, вылепив статую человека.– Песочник, – прошептала Анрика.Я достал взведенный самострел. Если песочник спустится за добычей, не думаю, что успею выстрелить больше одного раза. Возникла мысль, ну ее, эту корову. Но рядом стояла Анрика, и отступать я не собирался.Песочники внешне похожи на людей, но они не люди. Они словно пародия на нас. Форма жизни, где органика так прочно переплелась с минералом, что нельзя сказать, чего в них больше.


Клятва Марьям

«…Бывший рязанский обер-полицмейстер поморщился и вытащил из внутреннего кармана сюртука небольшую коробочку с лекарствами. Раскрыл ее, вытащил кроваво-красную пилюлю и, положив на язык, проглотил. Наркотики, конечно, не самое лучшее, что может позволить себе человек, но по крайней мере они притупляют боль.Нужно было вернуться в купе. Не стоило без нужды утомлять поврежденную ногу.Орест неловко повернулся и переложил трость в другую руку, чтобы открыть дверь. Но в этот момент произошло то, что заставило его позабыть обо всем.


Кружево

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дождь «Франция, Марсель»

«Компания наша, летевшая во Францию, на Каннский кинофестиваль, была разношерстной: четыре киношника, помощник моего друга, композитор, продюсер и я со своей немой переводчицей. Зачем я тащил с собой немую переводчицу, объяснить трудно. А попала она ко мне благодаря моему таланту постоянно усложнять себе жизнь…».


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».


Душа общества

«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».