Изначальное желание - [26]

— В каком другом месте? — не терпелось ей.

— В очень далеком. Но ныне близком.

— В твоей фантазии? — подалась она ко мне, заглядывая в улыбающиеся глаза.

Я молчал.

— В твоих мыслях? — Тайла прижалась еще ближе.

Я молчал.

— Скажи же…

— Нет, — мягко ответил я.

— Но…а где?

— Не в моих, но в твоих. Мне лишь дано их услышать и воплотить. Но последнее уже зависит от моего желания.

— Ты… ты… ты кто? Бог? — едва слышно выдохнула она, на миг отстранившись. Глаза расширились, из их глубины на меня смотрела хрупкая беззащитная девушка. Однако я видел там свое отражение. Ведь глаза подобны зеркалу. Равно как и каждый человек подобен мне…

— Не так давно ты назвала меня Дьяволом, — с легким укором напомнил я.

— Но… я не знала, — она пристыжено втянула голову в плечи.

— Теперь знаешь, — многообещающе заверил я.

— Так Бог?

Я протяжно зевнул и махнул рукой.

— Зови, как хочешь — не ошибешься. Но и полной истиной то не будет, так как каждый назовет меня по-своему. А слово «Бог» мне не нравится, если честно. Оно тесно связано с религиями. Религии тесно связаны с темной людской массой. Необразованной массой. Они, собственно, и делают ее таковой. Однако мне нравится «Творец». От слова творить, или созидать. Тот, кто созидает что-то и есть Творец. Тот, кто воплощает мечту в жизнь. А если эта мечта приносит благо другим, то это истинный Творец. Творцом может стать каждый. Ты можешь сотворить предмет обихода, приспособление, построить конюшню, дом или замок. Ты можешь сделать сыр, масло, приготовить окорок, рыбу или иную снедь. Или создать произведение искусства. Люди будут восхищаться всем этим, ибо оно несет благо. Ты и есть Творец. Правда, иные станут завидовать. На то они и есть люди. Зачастую их зависть и толкает тебя вперед, чтобы доказать им свое творческое превосходство. Чтобы все смотрели на твое творение с разинутыми ртами и трепетно нашептывали: «как он сумел такое сотворить»? Но самое грандиозное из всех произведений, что мне встречались, есть наш мир. Весь наш огромный мир, и наша жизнь, подчиненная определенным законам и порядкам. А тот, кто сотворил его, и есть истинный Творец. И уподобиться ему может каждый. Ибо каждому дано творить.

Я посмотрел на Тайлу. Она слушала меня очень внимательно. Я продолжал:

— Но ты можешь прибегнуть к легкому способу — не творить ничего, а похитить произведение искусства. Подождать, пока кто-то закончит свою работу, а после прибрать ее к рукам. Сокрыть его от восхищенных глаз. Или продать втихую, получив взамен золото. Вот это и есть зло, потому как ты завладел тем, что не принадлежит тебе, и тем самым принес всем горе, хотя и сам получил радость. Многие склонны так мыслить. Я давно уже разделил людей на творцов и не творцов. Причем подлинных творцов мизерная часть в общей массе. А мне так хочется, чтобы все стали творцами. Чтобы любое, даже самое невероятное желание воплощалось лишь собственными силами, а не за счет кого-то. А если не получается, чтобы не валили вину друг на друга. Хотя, если на тебя перекладывают вину, значит, признают твое могущество. Признают, что все зависит лишь от тебя, а не от кого-то. Признают в тебе частицу Творца, в то время как сами ее лишаются. Поэтому, милая Тайла, мечтай, твори и оберегай мечту. И постоянно учись, как это делать. Все мечтают, но немногие творят. А из тех, кто творит, мало кто оберегает мечту. Будь хозяином своей мечты. Или отцом ее. А ведь это, действительно, как забота о ребенке. Пока он мал, он слаб, и не может противостоять жестокостям. Он слаб телом, и слаб духом, и нуждается в защите. Поэтому его надлежит защищать, пока он не вырос и не окреп. А после он уже сам станет заботиться о тебе, и не даст в обиду. Но это если правильно воспитать.

— Я поняла! — воскликнула она. — Ты и есть оберегатель мечты.

— Зови, как хочешь, — ввернул я избитую фразу.

— Или воспитатель мечты, — запрокинув голову, перечисляла она.

— Пусть так.

— Нет, ты Хранитель мечты!

— Такое мне по душе. Что еще?

— Или Хранитель грез.

— Почти то же самое.

— Страж порядка, и Владыка хаоса.

— О, уже интереснее. Еще?

— Призрак прошлого и тень будущего.

— Как мы умеем!

— Удильщик мысли и кулинар ее плоти.

— Хм, о таком я еще не думал. Похвально.

— А еще ненасытный извращенный гурман.

— Ну… все кушать хотят. Особенно, когда вкусно пахнет.

— Словом… ты — это ты.

— Да, я таков! — польщенно отозвался я и искренне заулыбался.

Мы долго лежали, и тихо говорили, а ночь беспомощно отступала под натиском армии света, идущей с востока. Гора, разумеется, исчезла, но не сразу — я позволил юной красавице полюбоваться видом своих грез. Когда еще она увидит такое? Когда она еще встретит того, кто так легко сможет воплотить даже самую несбыточную мечту? Мне стал очень мил и близок ее счастливый смех. Он лился слаще всякой музыки, и ласкал мой обостренный слух. Мне стал приятен блеск ее глаз, в которых уже ярче разгорался тот самый огонек ее первой любви. И хоть она давно как миновала, но огонек был искренним, теплым и приятным. Да, мне чужды человеческие блага, и порой приятно то, что вам всем омерзительно, но она… она мне доставляла удовольствие. И не своим роскошным телом, хотя владеть им было неописуемо приятно. Не своими хвалебными речами, пусть до краев наполненными искренностью. И даже не мудростью и знаниями теми, что черпал я в ней.