Измены - [2]

Схватив полотенце с филигранной перегородки, она торопливо повязала его вокруг запястья; оно промокло за несколько секунд. Кружевной халат прилипал к телу, а пряди волос, разбросанные у ног, окрасились в малиновый цвет. Она развязала полотенце, чтобы заменить его другим, более широким, и окаменела от вида зияющей дыры в левом запястье.

Вырвавшись из-под контроля, кровь начала бить струей, быстро заполнила рану и стала переливаться через край. Теперь ей стало по-настоящему страшно, и у нее возникла мысль крикнуть о помощи. Но она еще больше испугалась, поняв, что она сделала с собой. Теперь он наверняка запрет ее в сумасшедшем доме, а ключ выбросит; страховка покроет все его убытки.

Кровь капала с кончиков ее пальцев. Лорис достала из ванной золотую бритву. «Как же могло случиться, что я дошла до такого?» — со злостью подумала она, вонзая бритву в правое запястье…

1

— Лорис, малышка, пожалуйста, посиди смирно. Как я могу причесать тебя красиво для папы, когда ты все время крутишь головой?

— Но, мамочка, ты уже причесала.

Уставшая от бесконечной суеты своей матери, девочка развалилась на заднем сиденье лимузина, подняла ноги и закинула их на бархатную кромку сиденья. Мать вздохнула и расческой сбросила ее ноги, утешая себя тем, что все внимание водителя приковано к дороге. Стеклянная перегородка между ними была закрыта, но мать понизила голос до шепота.

— Не клади свои грязные ноги на сиденье.

Она поспешно обмахнула сиденье, хотя даже ребенку было понятно, что оно не было испачкано.

— Не волнуйся, мамочка, мои туфли действительно чистые. — И Лорис вытянула ноги. — Видишь?

Девочка впервые надела свои туфельки. Подошвы были практически без единого пятна, а черный кожаный верх блестел так, что можно было смотреться как в зеркало.

— Я не знаю, малышка, но здесь все из натуральной замши, — сказала молодая женщина с благоговением. — Она запачкается, если ты будешь так поступать. Посмотри, какая она нежная. — И неторопливо, как бы растягивая удовольствие, провела пальцами по дверце. — Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное?

Откинув голову назад, Лорис изучала машину. Внутри «роллс-ройс» был почти весь обит замшей, а плюшевый ковер на полу был такого же перламутрово-серого оттенка. Каждое стекло обрамляла блестящая серебряная трубка.

— Это папина машина?

— Да, малышка.

— Она такая шикарная, правда?

Анхела Касталди не смогла удержаться от улыбки над столь важным выводом своей дочери. Лорис еще не было и шести лет, но ее разговоры и действия были полны зрелости, и иногда это обескураживало.

Не по возрасту высокая и необычайно грациозная, она была самым красивым ребенком, которого Анхела видела. Лицо Лорис было правильной овальной формы. У нее были отцовские большие светло-серые глаза и прекрасная фигура, а ее кожа была такой белой, что казалась почти прозрачной. К счастью, она унаследовала и лучшие материнские черты: тяжелые иссиня-черные волосы, длинные густые ресницы и губы с нежным изгибом, как у мадонны на полотне Леонардо да Винчи.

Анхела обожала свою дочь. Ей не было семнадцати, когда родилась Лорис, и многие считали их сестрами. Так как Картера послали в Сайгон на два года, а семья Анхелы отказалась от нее, Лорис была единственным, ради кого жила Анхела. Иногда она сама пугалась того, насколько сильно любит свою дочь — такая страстная любовь была слишком тяжелой ношей, чтобы маленькая девочка могла выдержать ее. Мать знала, что недостойна такой исключительной дочери, и это также пугало ее: она часто слышала, что ребенок несет на себе грехи отца, — а как насчет грехов матери?

Все чаще и чаще за последние два года Анхела просыпалась в холодном поту и, трясясь от необъяснимого ужаса, бросалась к спящей девочке, чтобы удостовериться, что она дышит. Все закончилось тем, что Лорис стала спать вместе с ней на двуспальной кровати.

По ночам, когда было особенно страшно, а в спальне тени напоминали привидения, Анхела не засыпала до тех пор, пока свет восходящего солнца не заглядывал в окно. Только после этого она позволяла себе заснуть, а маленькое беззащитное тельце Лорис было зажато в ее охраняющих объятиях. И все время она боялась, что возмездие ее найдет.

— Мамочка, — вскрикнула Лорис, дергая обеими руками ее за рукав. — Пожалуйста, мамочка!

Анхела попыталась освободиться от своих тяжелых мыслей и выдавила улыбку.

— Что такое, малышка?

— Ты опять куда-то ушла.

На лице девочки было столько страдания и растерянности, что это еще больше усилило тревожное ощущение.

— О нет, я… Я просто думала.

Крепко обняв Анхелу, Лорис спрятала лицо на теплой груди матери, словно только такая близость могла успокоить ее.

— О чем?

— Как о чем? Конечно, о том, как мы встретимся с папой. — Анхела немного натянуто рассмеялась. — И как все будет прекрасно теперь.

Лорис выглянула в окно.

— А почему папин дом так далеко?

— Он не так уж и далеко. Ньюпорт находится примерно в сотне миль от Манхэттена.

— Это также далеко, как Вьетнам?

Анхела снисходительно улыбнулась.

— Нет, малышка. Вьетнам в тысячах миль отсюда. Я показывала тебе на атласе, помнишь?

Лорис вскинула подбородок так, как она обычно делала, когда с ней обращались как с ребенком.