Изменники - [14]

Он смотрел ей вслед и в тот раз, когда она в сопровождении Орктриена покидала бал-маскарад. Очевидно, она сказала превращенному дракону что-то фривольное, потому что тот засмеялся и приблизил ее к себе. Когда они обнимались, Респен мог видеть лицо Винтерфлауэр — на котором была надета крылатая полумаска из белых лебединых перьев — на плече его повелителя. На какую-то долю секунды ему показалось, как будто за первой маской рассыпалась вторая, и девушка посмотрела на него теми же полными отчаянья и страха глазами, какими смотрела на него во время своего первого танца с королем. Потом ее взгляд снова оживился, и на губах опять заиграла влюбленная улыбка. Обняв ее за талию, Орктриен повел Винтерфлауэр дальше. Вне всякого сомнения, в их общую опочивальню.

Королевский дворец располагался в центре Донфайра. Это был разросшийся муравейник, служивший домом огромному количеству слуг, стражников и придворных. Внутри комплекса возвышалась высокая крепость, в котором находились личные покои короля и комнаты его приближенных. Респен крался по ночному саду, примыкавшему к южной стене замка, и, вдыхая аромат брунфельзии, размышлял о том, как лучше всего проникнуть внутрь, и о том, не сошел ли он с ума.

А вдруг под воздействием винных паров ему просто привиделось возникшее на миг выражение лица Винтерфлауэр? Да даже если и нет, даже если она действительно втайне несчастна, что он может сделать? Ничего! К тому же, он очень сильно рискует погубить свою жизнь, если будет продолжать копаться в этом.

И тем не менее, что-то внутри него требовало знать правду. Он подвигал плечами, чтобы снять напряжение, сжал посох и направился к главному входу. В конце лестницы у двойных дверей два длинноногих стражника-полудракона отсалютовали ему.

— Милорд, — начали они хором, затем тот, что был справа, продолжил, — короля сейчас нет в резиденции.

— Я знаю, — сказал Респен. Сегодняшнюю ночь он и выбрал для своей безумной затеи как раз потому, что Орктриен улетел на юг обсудить с баронами дела, касающиеся набора и тренировки солдат, которые должны были заменить тех, кто погиб в прошлогодних войнах. Респен вытянул из посоха два сгустка магической энергии, и полудраконы качнулись, а их глаза расширились, когда магия коснулась их сознания.

— Но мне нужно забрать важный документ, который я оставил внутри. Так что прошу вас, позвольте мне пройти.

В обычной ситуации стражники вряд ли бы согласились, несмотря на его служебное положение, но сейчас, благодаря наложенным чарам, они ему полностью доверяли и поспешили открыть маленькую дверцу, встроенную в середину правой створки огромных (под размер дракона) дверей.

Как только дверь за ним закрылась, Респен осторожно огляделся, чтобы удостовериться, что больше никто не смотрит, затем прошептал слова, накладывая на себя невидимость, и направился к тихим, темным комнатам в спальной башне. Эльфийские сапоги скрадывали звук его шагов.

Орктриен всегда размещал своих любовниц в комнатах, расположенных непосредственно над его собственными покоями, и это был общеизвестный «секрет», что спальни соединялись между собой потайной лестницей. Приближаясь к комнатам Винтерфлауэр, Респен увидел, что стражи у дверей нет, и это повергло его в уныние, так как лишало слабой надежды на то, что король, так или иначе, принуждает эльфийку быть его любовницей.

Я еще могу повернуть назад, думал Респен, пока не успел унизиться или еще что похуже. Но вместо этого он коснулся двери концом посоха. Щелкнул замок, и дверь отворилась. Закрыв ее за собой, он шагнул вглубь темной комнаты. Винтерфлауэр лежала на кровати у открытого окна и то ли находилась в Покое, то ли просто смотрела в темноту. Что бы это ни было, она тут же поднялась и села, как только Респен развеял заклинание невидимости.

— Милорд! — воскликнула она, сердито глядя на него. — Зачем вы вторглись сюда? Вы с ума сошли?

— Судя по всему, да, так как вижу, что мне здесь не рады.

— Конечно, не рады.

— Из чего я делаю вывод, что тот ваш взгляд ничего не значил.

— Я даже не понимаю, о чем вы говорите.

— Тогда я ухожу. Пока вы не решили позвать стражу.

Он понял, что ему все равно, позовет она или нет.

— Именно это я и должна сделать. Вы предали короля, скомпрометировали меня… — Внезапно ее лицо исказилось. Она схватила его руку и крепко сжала. — Что я говорю! Прости меня!

Он мотнул головой:

— Чтобы простить, мне нужно понять.

Все еще сжимая его пальцы, она встала.

— Ты настоящий волшебник, не такой дилетант, как я. Я думала, ты сможешь определить. После того как Орктриен отослал тебя, он без устали пытался меня обольстить. Я каждый раз отвергала его ухаживания, даже тогда, когда он намекнул, что моя «неблагодарность» может вынудить его причинить вред моей семье. Устав наконец от уговоров и угроз, он наложил на меня чары.

— Чтобы изменить твои чувства?

Эльфы были в некоторой степени устойчивы к волшебству, воздействующему на сознание, но, конечно же, никто бы не устоял против магии драконов.

— Да. Большую часть времени я обожаю его и жажду его прикосновений, и лишь изредка прихожу в себя и помню свои настоящие чувства, и то ненадолго. — Она горько усмехнулась. — Теперь ты видишь, почему никто из девушек не отказывался стать его любовницей?