Изменившийся человек - [75]

— Никак, правда-правда, — говорит Макс.

— Как в школе? — спрашивает отец.

— Нормально, — говорит Дэнни.

— Нормально, — говорит Макс.

— Что-то эта беседа похожа на дежавю. Вы ведь знаете, что такое «дежавю»?

— Бог ты мой, — говорит Дэнни.

— А ты-то как, пап? — спрашивает Макс.

— У меня куча новостей, — говорит отец. — Куча важных новостей.

— Что за новости? — будто бы из вежливости спрашивает Макс.

— Я обещал Лорейн, что мы их вместе расскажем.

Дэнни снова смотрит в зеркало. Что-то в тоне отца настораживает — это даже Макс учуял. Папа с Лорейн собираются пожениться. Они решили отсудить себе опеку. У них будет ребенок. Они переезжают в Калифорнию. Что-то неприятное, это точно.

Когда они выезжают на Ист-Сайд-драйв, их обгоняет, громко сигналя, какой-то тип на зеленом «BMW». Макс показывает ему средний палец, но он уже далеко и видеть этого не может.

— Макс, не заводись, — говорит папа. — Я, видно, медленно ехал. Вот он и разозлился.

Дэнни вспоминает, как Винсент рассказывал про занятия по обузданию гнева, где он учился всяким штучкам — глубоко дышать, считать до десяти. Дэнни не хотелось спрашивать, почему Винсенту пришлось ходить на эти занятия. Но у папы не было проблем с гневом. Кроме одной — он слишком хорошо умел его обуздывать. Не злился, придумывал оправдания для подрезавших его водителей, а потом нес все накопившееся домой и вываливал на Дэнни, на Макса, на маму. Раньше это Дэнни напрягало, но теперь ему почему-то весело от того, что папа ведет себя так по-папиному.

Они съезжают с автострады, и Дэнни даже не успевает разглядеть город, почувствовать токи, исходящие от толп, машин, магазинов, такси — отец заезжает в подземный гараж высотки, в которой они с Лорейн живут, похожей на окаменевший ископаемый член сорокаэтажной башни над Ист-ривер: здесь селятся средних лет врачи, заведшие вторую семью.

— Добрый день, доктор Кейлен, — говорит работник гаража, прежде чем умчаться в новом папином «навигаторе».

— Добрый день, доктор Кейлен, — говорят швейцар и лифтер, который мигом поднимает их наверх в зеркальной кабине.

Отперев дверь, папа кричит нараспев, высоким, неестественным голосом:

— Мы доо-маа.

Мы дома? Дэнни с Максом не дома.

— Привет, мальчики! — отзывается Лорейн. — Буду через секунду.

— Лорюшка, — говорит Дэнни Максу.

Но здесь они не должны даже в мыслях называть Лорейн «Шлюшка-Лорюшка». Лицом к лицу — это словно другая Лорейн, с ней надо быть вежливыми.

— Стисни зубы, — шепчет Дэнни Максу. — Это всего на одну ночь.

Знай Лорейн, что все называют ее Черной вдовой, она бы, наверное, не одевалась исключительно в черное. Сегодня на ней нечто вроде костюма Женщины-кошки со смокингом. Дэнни подозревает, что Лорейн очень соблазнительная для своего возраста женщина, но на него ее чары не действуют. Она пытается быть модной и шикарной, но выглядит так, словно нацепила на себя барахло, завалявшееся у нее в шкафу с семидесятых. Подплечники? Вот уж кошмар. Волосы у нее торчат желтыми сосульками. На шее болтаются очки на серебряной цепочке. Нет, никакого ребенка Лорейн с папой не заведут. Лорейн слишком старая, да и вес точно набирать не захочет.

Лорейн хватает Дэнни за плечи, целует его в обе щеки, проделывает то же с Максом. Все, что Лорейн делает, она делает с наглым напором, что безумно раздражает Дэнни. И все же — он может понять, почему папу после стольких лет с мамой потянуло именно к такой женщине. При папе мама в десять раз больше истерила и психовала, чем без него.

— Мальчики, — говорит Лорейн, — вы отлично выглядите. Бог мой, как вы выросли.

Им надо сказать спасибо? Макс смотрит на Дэнни, тот опускает глаза и пожимает плечами.

— Ну что ж, — говорит Лорейн, — располагайтесь.

Макс с Дэнни шмыгают мимо нее в гостиную, откуда видно далеко — почти до самого Клермонта. Сколько бы они сюда ни приходили (не так уж часто), Дэнни никак не может привыкнуть к тому, что от этого вида перехватывает дыхание.

Когда Дэнни с Максом оборачиваются, оказывается, что ушли и Лорейн, и папа.

Стол накрыт на десятерых. Папа с Лорейн позвали гостей? Единственный случай, когда сыновья остаются у него на ночь, а папа приглашает своих зануд-приятелей, чтобы они с Лорейн не остались один на один с напоминанием о том, что некогда у папы была совсем другая семья. А может, ужин завтра, но гиперответственная Лорейн накрыла стол заранее?

Лорейн, заметив взгляд Дэнни, говорит:

— Нам сегодня есть что отметить.

— Классно, — говорит Дэнни. — И что же?

— Я говорила вашему папе, что можно выбрать и другой вечер. Я думала, вы захотите… — Она изображает пальцами кавычки, — «побыть семьей». Но он настаивал, и, по-моему, он хочет похвастаться вами перед друзьями. Он так вами обоими гордится. Так! Вы, наверное, хотите отдохнуть. В гостевой комнате есть телевизор. Можете немного расслабиться, пока не начался праздник.

Единственный вечер с папой, а Лорейн приглашает их расслабиться. Ну, все лучше, чем стоять тут и думать, что бы сказать Лорейн. Мама, если бы дети пришли к ней в гости, ни за что не отправила бы их смотреть телевизор. Куда подевался папа? И что, собственно, празднуют?

В свой единственный вечер в городе Дэнни меньше всего хочет расслабляться.