Изменившийся человек - [144]
Когда он закончит давать выпускникам все бесценные советы, какие только придумает, Бонни снова в него влюбится. И будет на его стороне, когда настанет время разбираться с Маслоу.
Он позвонил в школу, уточнил, когда начинается церемония. Ему достаточно просто прийти. И все вернется на свои места. Выступить перед выпускниками — это не то что тайком пробираться в дом Бонни. Его в школе ждали. Он будет делать общественно полезное дело. И в том, что они с Бонни будут выступать вместе, есть что-то сексуальное. Они могут выступать по всей стране. Посмотрят, что из этого выйдет.
Да, конечно, неизвестно, как Бонни относится к нему сейчас. Она видела «Шоу Чендлера» вживую, не приглаженную версию для телезрителей. Она знает, что он не такой, каким она его считала. Может, она и не хочет с ним общаться. Винсент не станет на нее обижаться.
Бонни сняла очки. В этом Винсент уверен на сто процентов.
А пока что — было очень здорово съехать из мотеля.
Плохо, что он не мог оставить там свою сумку. В пикапе Реймонда ее тоже хранить не хотелось. В Америке после Колумбайна[74] белым парням с татуировками не рекомендуется приносить в школу большие сумки. Вот вам и свободная страна. Сумку пришлось оставить снаружи. Он взял только деньги и таблетки, что тоже стремно — все-таки общеобразовательное учреждение.
Винсент мог принести с собой запас оружия и целую аптеку — охранник так рад встретить знаменитого друга Чендлера, что ничего бы не заметил. Он поручает свой пост напарнику, а сам провожает Винсента в зал, открывает ему дверь, встает с ним в самом конце зала.
Бонни — причина всего. Именно Бонни Винсент ищет глазами.
Бонни на трибуне, говорит речь. По-видимому, говорит. Рот ее открыт, но звуков из него никаких не доносится. Вид у бедняжки Бонни обезумевший, она явно не знает, с чего начать. Бонни! Соберись! Она же и раньше выступала перед аудиторией. Винсент говорил перед полным залом, к тому же он умирал. Винсент переживает за Бонни, словно она лошадь, на которую он поставил. Давай, Бонни, давай! Ему очень хочется, чтобы она все сказала как надо — хотя бы ради себя самой и Дэнни.
Бонни все медлит, и сидящие на сцене — надзиратели и смотрительницы в черных одеяниях, все больше мрачнеют. Никто ни на кого не смотрит. Никто не знает, что делать. Спасать положение придется Бонни.
Бонни говорит:
— Если бы мне нужно было одним словом определить Вахту братства, знаете, что это было бы за слово?
Великолепное решение: Бонни цитирует Маслоу. Как мило. Приятно будоражит и то, что в зале только Винсент и Бонни, ну, может, еще Дэнни, это понимают.
Бонни говорит:
— Я бы выбрала слово «изменение». Человек, с которым я работаю, Мейер Маслоу, он настоящий герой, и он верит, что мир может измениться. Одно сердце, один человек — мужчина или женщина или ребенок. Один за другим.
Хорошо, что она хоть что-то говорит. Но не очень-то здорово слушать, как она повторяет всю ту набившую оскомину чушь, которую постоянно твердит босс. Лишь бы Бонни не начала вещать про прощать, но не забывать.
Бонни говорит:
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы познакомились с моим другом Винсентом Ноланом.
Отлично! Это уже что-то! Бонни назвала его своим другом. Значит, она к нему все еще хорошо относится. Даже очень хорошо. Винсент начинает слушать внимательнее. И весь зал почему-то тоже.
— Но дело в том, — говорит Бонни, — что изменение — это единственное, на что ты можешь рассчитывать.
К чему Бонни ведет? Возвращайся к Маслоу! И к Винсенту!
Потом Бонни начинает бубнить: мол, все, чего они ждут, не произойдет потому, что произойдет что-то еще, мол, перемены всегда запрограммированы — ему даже не верится, что она использует это слово, и даже про то, что родители могут расстаться и… Винсенту нужно ей помочь! Нужно привлечь ее внимание, и тогда она от изумления опять заговорит о чем-нибудь конкретном. Говори про фонд! Бонни сама советовала ему это перед ужином, на котором он чуть не умер. Чуть не умер. Но не умер. Разница незначительная, но существенная.
Дети и родители ждут.
Бонни смотрит в конец зала. Она словно его ищет.
И находит через пару секунд. Глазам своим не верит. И ужасно рада его видеть. Она даже не пытается это скрыть.
И все равно легко не будет. Но глаза Бонни за стелами очков так сверкают, они — как зеленый свет светофора, и поэтому он идет вперед, к сцене.
Зал смотрит, как Винсент идет по проходу. Мистер Изменившийся человек многому научился с тех пор, как он чуть ли не на цыпочках вошел в фонд. На сцене светловолосый мужчина в очках школьника-зубрилы кидает на Бонни обеспокоенный взгляд. Бонни улыбается и одними губами произносит имя Винсента. Опять все в масть.
Бонни что, не хочет заканчивать речь? Очевидно, нет. Она говорит:
— А вот и он, Винсент Нолан.
Винсент снова чувствует себя Элвисом. Зал взрывается от восторга. Когда Бонни уступает ему трибуну, он целует ее в щеку. Все это — совершеннейший спектакль. И совершеннейшая правда. Залу это нравится. Все аплодируют. Когда они расходятся, он встречается с ней взглядом. Он уже собирается что-то сказать, да что тут скажешь? Что он рад ее видеть?
Книга «Голубой ангел» (2000 г.) – «университетский роман», история отношений разочарованного немолодого профессора частного университета, в прошлом писателя, и его талантливой студентки. Любовная интрига становится причиной крушения как супружеской жизни, так и карьеры героя. Коллизия в книге Ф.Проуз во многом повторяет сюжет знаменитого фильма «Голубой ангел» с Марлей Дитрих в главной роли. Символично, что первая нашумевшая книга профессора, успех которой он не может повторить, тоже носит название «Голубой ангел».
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Повесть Израиля Меттера «Пятый угол» была написана в 1967 году, переводилась на основные европейские языки, но в СССР впервые без цензурных изъятий вышла только в годы перестройки. После этого она была удостоена итальянской премии «Гринцана Кавур». Повесть охватывает двадцать лет жизни главного героя — типичного советского еврея, загнанного сталинским режимом в «пятый угол».
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.