Измененный - [19]

С нижнего этажа до него донесся голос.

— Кто еще? — спросил он.

Звук шагов постепенно затих, наступила тишина.

Глава 8

— Это от тебя?

— Что?

— Это. — Я развернулся к обеденному столу, за которым Стеф спешно поглощала завтрак, заодно впитывая местные новости, льющиеся из небольшого плоского телевизора, установленного в углу. Она наклонила голову, отчего еще не высохшие волосы упали на лицо. Развернув к себе книгу, которую я держал в руках, Стеф фыркнула.

— Нет, категоричное и бесповоротное, — засмеялась она. — Еще чего не хватало!

Я снова поглядел на книгу. Вернувшись с тренировки, я обнаружил ее перед нашей входной дверью, завернутую в гофрированную бумагу. Книга была большая, тяжелая и в магазине стоила не меньше восьмидесяти долларов. Она была выпущена одним европейским издательством, которое, как я знал, специализируется на роскошных подарочных томах, и представляла собой ретроспективу работ фотографа, о котором я никогда не слышал.

Я быстро пролистал страницы и убедился, что, как и обещала обложка, означенный фотограф посвятил всего себя воспеванию непреходящей красоты женских форм, при этом фетишистски заостряя внимание на облачающей их повседневной одежде. Безупречно аккуратная стюардесса в самолете, склонившаяся над тележкой с обедом, — юбка поползла вверх, и под ней видно залатанное, дешевое белье. Секретарша, старательно печатающая на старинном «Ундервуде» и не подозревающая о том, насколько близко подкрался к ней ее начальник, — показанный только от пояса и ниже, с явственно обозначенной выпуклостью в штанах. Докторша, проплывающая среди ночи по освещенной дежурной лампой палате, где пациенты спят в своих постелях, а она, в одних только туфлях на шпильке, чулках и со стетоскопом, меланхолично взирает на зажатый в руке планшет.

— Точно?

— Точно, — сказала Стеф.

— Может, этот парень хочет устроить здесь свою стойку или что-нибудь в этом роде?

— Выставку, а не стойку, милый, — проговорила Стеф, пережевывая мюсли, изготовленные по новейшим технологиям. — Не может быть. Сарасота проделала большой путь, но здесь все-таки не Нью-Йорк. И даже не Талахасси. Художественное порно — явно не то, что местные жители с готовностью выставят на всеобщее обозрение.

Я хмуро взглянул на уведомление о доставке от Амазона.

— Н-да, очень странно.

— Может, подарок от фирмы?

— Нет. Это было куплено с моего номера клиента.

— Милый, — проговорила Стеф, — ничего страшного.

— В каком смысле?

— Я вовсе не возражаю, заказал, и ладно.

Я уставился на нее.

— Зачем бы я стал распаковывать посылку при тебе, если бы мне было что скрывать?

Та пожала плечами.

— Ты просто смотрел сайт, увидел книгу и нечаянно нажал «Купить сейчас» вместо «Добавить в корзину». Забыл об этом, а потом — бац, и книга здесь. А ты еще и распаковал ее перед носом у жены. Ой! Подумаешь, какая ерунда.

Я проговорил медленно:

— Я не заказывал этой книги.

— Так отошли обратно, — посоветовала Стефани, забирая ключи от машины. — Милый, мне пора. Сегодня весь день готовимся к конференции с Максвинн Сондерс.

— Стеф, послушай. Я не покупал книгу.

— Я тебе верю, — сказала она, подмигнув, а потом убежала.

Второе, что я сделал, придя на работу, — отправил электронное письмо на Amazon с вопросом, как вернуть книгу, присланную мне по ошибке. Я уже изучил уведомление о посылке, полученное накануне. Даже если бы я сразу обратил на него внимание, это ничего не изменило бы — книга тогда уже была в пути. Но больше всего меня задела реакция Стефани. Нельзя сказать, что в книге откровенная порнография. За пару секунд поиска в Интернете на мой экран посыплются такие картинки, что Хенрик Майерсон, автор портретов из книги, которая сейчас валяется у меня в багажнике, спадет с лица. Но дело-то не в этом. Дело в том, что появление этой книги выставило меня человеком такого сорта, который хочет владеть подобными вещами. Я посвятил много времени и приложил немало усилий, создавая из своего имени торговую марку. Я не потерплю, чтобы случайная дезинформация замарала чистые воды.

Это первое. Есть и второе, и оно гораздо шире. Я вырос в Пенсильвании. Сестра моей матери жила в Южной Каролине, и время от времени мы всем семейством отправлялись к ней погостить недельку. Тетя Линн была из одумавшихся хиппи, но она просто помешалась на выращивании собственных овощей. В числе прочего у нее имелось несколько весьма впечатляющих грядок с перцем чили, который рос на заднем дворе у забора. Его плоды чили очаровывали меня. В спелом чили есть что-то такое манящее, притягивающее взгляд, он прямо-таки кричит «Съешь меня» человеку неискушенному. Родители строго-настрого наказали мне этого не делать, а я, в общем и целом, был послушным ребенком.

И вот представьте их удивление, когда однажды днем они вышли во двор и обнаружили своего восьмилетнего отпрыска, который еще недавно мирно играл, скрючившимся от боли, неспособным даже войти в дом, явно из-за того, что съел один из перцев. Они утешали и подбадривали меня, кормили мороженым, чтобы успокоить жжение, все это время неустанно повторяя, что «они же мне говорили». Я сказал, что не ел чили, и они не стали заострять на этом внимание, но улыбались, думая, что я не замечаю. А дело было в том, что…