Излучина Ганга - [32]

Они продолжали наблюдать. Вдоль взлетной полосы проехала вторая машина, три человека — все европейцы — вышли из нее и присоединились к остальным.

— Офицеры! — шепнул старший. — Полковник Дрейфорд и его адъютант. В парадной форме. У них, наверное, сегодня вечеринка. Третий скорее всего пилот. — Он улыбнулся, ожидая одобрения младшего. Но тот был все еще в экстазе, с застывшей маской ликования на лице.

Снова возвратились темень и тишина. Оставался лишь острый запах гари. Несколько минут каждый из них думал о своем. Потом Шафи тронул Деби-даяла за плечо. Пришлось толкнуть его довольно сильно, чтобы он наконец очнулся.

— Пора, — шепнул Шафи.

Плотно прижимаясь к земле, они поползли сквозь кустарник, мимо деревьев, к берегу реки. Они ползли и твердо знали, что все это делается ради тех мужчин и женщин, которых заставили ползать по улицам Амритсара двадцать лет назад.

Сеть закинута

Начальник отдела уголовного розыска Бристоу вошел в комнату, где висели карты, на одно из тех совещаний, которые он называл «утренней молитвой по пятницам». Это был поджарый, чем-то напоминающий охотничью собаку человек в габардиновой куртке цвета хаки, серых фланелевых брюках, с трубкой в зубах. Коротко подстриженные волосы с проседью, маленькие усики, стального цвета глаза довершали типичный портрет славного, добродушного колониального офицера. Однако под этой благодушной оболочкой скрывались неистовая целеустремленность и бычье упрямство человека, готового либо умереть от пули убийцы, либо стать генеральным инспектором полиции и получить дворянскую грамоту из рук благодарного монарха.

Остальные полицейские чины уже собрались и толпились вокруг стола, на котором лежала карта северных округов провинции Пенджаб. Как всегда, синими, красными и зелеными флажками были отмечены пункты особой активности террористов. Синие флажки фиксировали инцидента, происшедшие за последнюю неделю.

Бристоу небрежно ответил на приветствия подчиненных и подошел к карте. Некоторое время он молча изучал ее.

— Гм-гм, восемь на той неделе, нет, девять, — пробормотал он. — Мы здорово работаем, а?

Офицеры молча улыбнулись вымученной улыбкой в ответ на явный упрек начальника.

— В шести случаях это только испачканные придорожные столбы, сэр, — возразил старший инспектор Мансур.

— О, шесть — одним меньше, чем на прошлой неделе. И не в одном районе, я полагаю?

— Нет, в разных местах, сэр. Как обычно.

— А остальные три эпизода?

— Уничтоженный самолет на аэродроме в Дарьябаде, подожженный почтовый ящик в деревне Каранди, разрушенный памятник королеве Виктории в парке Джамботи.

«Бедняжка Викки… ей тут столько памятников понаставлено», — подумал Бристоу. Его взгляд остановился на каком-то участке карты.

— Что за красный флажок? Вот тот, тоже в Дарьябаде?

— Пирс побывал там, сэр, — сообщил Мансур.

— Красный поставлен по жалобе строительной компании «Кервад», — начал было сержант Пирс.

— По поводу пропажи динамитных шашек?

— Так точно, сэр. И ящика со взрывателями.

— Что-нибудь удалось выяснить?

Пирс смутился.

— Никак нет, сэр. Компания каждый день расходует уйму взрывчатки и. запалов. Они строят мост в Наши. Возможно, просто произошла ошибка в отчетности. Такие вещи случаются очень часто, и, по правде говоря, не все об этом докладывают. Деван-бахадур Текчанд — человек мелочный, вот он и сообщил комиссару, что мы не слишком усердно расследуем его жалобу.

— Да, да, теперь я вспомнил. По-видимому, все так и есть, я поговорю с комиссаром.

— Это было бы лучше всего, сэр.

— Что еще?

— Раз уж я там оказался, решил заглянуть в Клуб физической культуры Ханумана. Помните, на прошлой неделе мы решили установить за ним наблюдение?

— Правильно. Власти всегда должны присматриваться к собраниям молодежи.

— Да, сэр.

Бристоу поднял брови.

— Ну и что?

— Мне нечего доложить, сэр, — ответил Пирс. — Я наблюдал три дня. Со среды до пятницы. Ничего существенного. Ребята поднимают штангу, борются и всякое такое. Мне удалось пробраться внутрь, когда все разошлись. Простой висячий замок. Там только гимнастическое оборудование, больше ничего. Только… Только хотелось бы обратить внимание, сэр: эспандеры, штанги и все прочее — немецкого производства.

Бристоу хохотнул.

— Потому что немцы делают все эти штуки лучше и продают дешевле. Мой сын и то добыл себе немецкие гантели.

Пирс виновато улыбнулся.

— Я считал, стоит сказать об этом…

— И правильно считали. Кто платит за все эти игрушки?

— Все куплено на пожертвования, и главный жертвователь — деван-бахадур Текчанд. Он дал им тысячу рупий.

— Тот самый наш деван-бахадур-сахиб, у которого пропала взрывчатка?

— Так точно, сэр.

— О, тогда здесь дело чистое. Нельзя же предположить, что такой человек одной рукой помогает банде террористов, другой — подписывает жалобу о пропаже взрывчатки! Он всегда охотно жертвует на нужды полиции. Тысячу рупий, говорите?

— Так точно, сэр.

— Многовато. Зачем ему понадобился Клуб Ханумана?

— Его сын Деби-даял — член клуба.

— А, тогда понятно. Расскажите мне о сыне, — попросил Бристоу.

— Учится в колледже. Любитель японской борьбы.

— Дзю-до? Кто его тренирует? Томонага?

— Так точно. Два раза в неделю.