Изгой - [13]

— Кто ты такая? — подумал я.

Достижение: Получен навык Зов.

Опыт: 35 %

— Твоя мать.

Это было неожиданно. Мягко говоря.

— Где ты?

— Это сейчас неважно. Тебя хотели убить, но наш клан Эрманарих разгромлен. Люди из «Асклепа» предприняли атаки не только на лабораторию, где создали тебя, но и на другие, а также на наши базы, взломали сервера клана. Почти всех уничтожили, результаты работы над созданием дампиров похищены. Ты — последний из подопытных, лучшее, что у нас получилось. Эксперимент будет продолжен, я помогу тебе.

— Так ты из тех, кто пытал меня? Сбежавшая?! — осенило меня.

— Да. Прости, но мы работали на благо клана.

— К чёрту! Обойдёшься, грязная стерва! Срал я на благо вашего говноклана! Я даже в нём не состою, — добавил я, вспомнив свой статус — «Изгой».

И почему все так любят отщепенцев? Наверное, мода на их пошла ещё с древних времён, когда все зачитывались романтическими поэмами Байрона о мужиках, не принятых обществом и отправлявшихся в экзотические путешествия, чтобы развеять грусть-тоску. Сам Байрон, кстати, тоже был изгоем — его выставили из родой Англии, потому что он там всех достал. Во всяком случае, так мне рассказывала мать (моя настоящая мать, естественно) в один из тех редких моментов, когда разговаривала со мной, улучив момент между сном и работой.

— Сейчас не время ссориться, — примирительно сказал голос в моей голове. — Как ты выжил?

— Какое тебе дело, сука?!

— В твоих интересах поговорить со мной. Ты ничего не знаешь об этом городе — я тебе нужна. Так как тебе удалось спастись?

— Выпил кровь убитых.

— Ты стал вендиго?! — в голосе матери послышался ужас.

— Ну, пришлось, знаешь ли.

Пауза.

— Ладно, это неважно. Я помогу тебе. Следуй моим указаниям.

— Зачем ты убила тех, в чёрной форме? Они ведь из твоего клана, как я понял.

— Они получили сигнал, что лабораторию покинули два глайдера. Я чувствовала, что ты жив. Это материнский инстинкт вампиров. Они собирались убить тебя. Я не смогла убедить их, что ты нужен нам.

— Теперь я изгой. На меня объявят охоту?

— Да, но я помогу тебе выжить.

— Сладко поёшь. И, кстати, какой, на хрен, материнский инстинкт?! Ты просто сварганила меня в лаборатории. Из пробирки — ну, или как там вы это делали? Но ты меня точно не рожала!

В моей голове возник образ женщины. Очень красивой. Я чувствовал нежность и любовь — вопреки тому, что, по логике, должен был ненавидеть эту бессердечную, циничную тварь. Даже злость прошла.

Мозг спродуцировал воспоминание: женщина подходит ко мне. Я лежу на столе совершенно беспомощный: не могу двигать ни руками, ни ногами.

— Я спасу тебя, — говорит красавица, ласково касаясь моего лица. Рука у неё тёплая и мягкая. — Помогу тебе выжить, сынок. Не бойся.

Я понимаю, что родился с очень слабыми мышцами. Поэтому и не могу двигаться. Мне нужно делать уколы, проходить физиотерапию. В соседней комнате ждёт массажистка. Она приходит через день.

Я знаю всё это, потому что женщина — мать Виллафрида Герстера. Это его симбиотический цифровой образ подкинул мне ассоциацию. И та, что говорит со мною при помощи Зова, тоже его мать. Теперь её голос кажется мне знакомым. Очевидно, Герстер-старший использовал образ супруги при создании матери героя игры.

Женщина отходит от стола и садится за белый рояль с золотыми ножками. На фоне — большое окно, за которым ветер раскачивает тополя, похожие на огромные, поставленные вертикально веники.

Звучит мелодия. Она кажется знакомой.

«Гибель богов» Вагнера, — подсказывает мне Виллафрид. — «Сойди на землю, о герой мой!». Зигфрид прощается с Брунгильдой и готовится к новым подвигам.

Воспоминание закончилось — словно видеоролик ушёл в чёрное.

— Ты — клон моего сына, — объяснила мать. — Все вы, подопытные, его клоны. Сам он погиб. Смерть каждого из вас ранила моё сердце.

— Очень мило, — ответил я, не скрывая сарказма. — Вечный траур, да? На сочувствие особо не рассчитывай.

Раздражение вернулось.

— Направляйся в Базарный Квартал, найди Сергея Теплова.

«Ладно, — решил я, — раз мама так настойчива». Видимо, без этого мне было дальше в игре не продвинуться. Открыв карту города, я выбрал нужное место. Терпеть не могу, когда мной командуют. Ещё больше — когда я вынужден подчиняться!

Маршрут принят.

Навигатор проложил путь, полупрозрачные стрелки указывали, куда сворачивать. Не заблудишься.

Глава 8

Поначалу городской пейзаж представлял собой заброшенные развалины. Даже не знаю, откуда брались пешеходы, пусть и редкие. Я бы не отважился здесь жить ни под каким предлогом.

Когда броневик проезжал через площадь, заваленную смятыми, ржавыми остовами автобусов, мне показалось, что из груды металлолома приподнялось нечто тёмное, бесформенное и проследило за тачкой. Жуть!

По правде говоря, руины мегаполиса напомнили мне детство. В моём городе тоже были подобные районы. Их назначили на снос, но то ли руки не дошли, то ли бюджетных средств не хватило. Так они и стояли — обнесённые синими и оранжевыми сетями, в которых мы, мальчишки, понаделали множество дыр, чтобы лазать играть. Это было опасно. В подобных местах обитали наркоманы, бродяги, сбежавшие из дома озлобленные подростки и люди, потерявшие память. Встречались, конечно, и мелкие уголовники, но те там не жили, а захаживали потусоваться. Например, отметелить какого-нибудь бомжа. Мы не раз становились свидетелями подобных расправ. Иногда было непонятно, оставался ли человек жив после избиения. А однажды гопники облили пьянчужку бензином и подожгли. Он пробежал всего четыре шага под весёлое улюлюканье, а затем упал и через несколько секунд замер, перестав походить на человека — словно превратился в кучу грязного, полыхающего тряпья. Наверное, именно в тот миг, ещё будучи подростком, я осознал, какая тонкая грань отделяет живое от мёртвого, а хищника от жертвы. Я испугался не произошедшей на моих глазах трагедии, а мысли, что подобное может случиться и со мной. Нет, не просто испугался — ужаснулся. И понял, что приложу все усилия, чтобы избежать такой участи.