Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен - [13]

— Что бы ты сказала, — продолжал он, — если была бы моим врачом, да простит мне Бог, а я бы поведал тебе, что меня мучают головные боли, ночные кошмары, тошнота, бессонница и искры перед глазами. К тому же я постоянно ощущаю беспокойство и неуверенность в работе. Ты бы, конечно, сказала, что я нервнобольной!

— Нашел кого спрашивать, Марк! Я-то уж знаю, что ты сумасшедший!

— А ведь это симптом опухоли в мозге, Крис. Проверь тело. Это во-первых. А там будет видно.

Крис сразу же позвонила терапевту и договорилась о приеме. Времени у нее было достаточно. Съемки закончились, по крайней мере у нее. Бэрк Дэннингс продолжал работать со «вторым составом», снимая второстепенные сцены.

Больница находилась в Арлингтоне. Доктора звали Самюэль Кляйн. Пока Регана раздраженно ожидала в смотровой, Кляйн усадил мать в своем кабинете и выслушал историю болезни Реганы. Крис рассказала все. Врач кивал, изредка что-то записывая в блокнот. Когда Крис упомянула трясущуюся кровать, доктор нахмурился. Крис продолжала:

— Марк насторожился, когда узнал, что у Реганы стало плохо с математикой. Почему?

— В смысле с уроками?

— Да, но в особенности с математикой. Почему?

— Давайте не торопиться, миссис Макнейл. Я должен сначала осмотреть ее.

Врач извинился и вышел. Он полностью осмотрел Регану, взял у нее анализы мочи и крови.

После этого Кляйн усадил Регану перед собой и беседовал с ней, наблюдая за ее поведением. Затем он вернулся к Крис и сразу принялся выписывать рецепт.

— Похоже, у нее гиперкинетическое расстройство нервов.

— Что?

— Нервное расстройство. Так по крайней мере думаем мы. Сейчас мы точно не знаем, что при этом происходит в организме, но в таком возрасте это часто случается. Все симптомы налицо: ее чрезвычайная активность, темперамент, плохие дела с математикой.

— Да-да, с математикой. Но при чем тут математика?

— Она требует наибольшего сосредоточения. — Кляйн вырвал листок с рецептом из крошечного голубого блокнота и протянул его Крис.

— Вот вам рецепт на риталин.

— На что?

— Метилфенидат.

— Понятно.

— Будете давать по десять миллиграммов два раза в день. Я советую принимать одну порцию в восемь часов утра, а вторую — в два часа дня.

— А что это? Транквилизатор?

— Стимулятор.

— Стимулятор? Да она сейчас и без этого…

— Состояние девочки не совсем соответствует ее поведению, — объяснил Кляйн. — Это форма перераспределения энергии. Реакция организма на депрессию.

— На депрессию?

Кляйн кивнул.

— Депрессия… — тихо повторила Крис.

— Вы здесь упомянули ее отца, — продолжал Кляйн.

Крис посмотрела на него:

— Так вы думаете, ее не надо показывать психиатру?

— Нет-нет. Давайте подождем и понаблюдаем за действием риталина. Мне кажется, в этом и будет отгадка. Подождем недели две или три.

— Вы считаете, что это нервы?

— Похоже, что так.

— А ее вранье? Оно прекратится?

Его ответ удивил Крис. Кляйн спросил, слышала ли Крис, чтобы Регана ругалась или употребляла неприличные слова.

— Никогда, — ответила Крис.

— Понимаете, это в какой-то степени похоже на ее вранье: так же нетипично для нее, как вы утверждаете. Но при некоторых нервных расстройствах может…

— Подождите-ка, — перебила Крис, пораженная его словами, — откуда вы знаете, что Регана употребляет неприличные слова. Или, может, я что-нибудь не так поняла?

Секунду Кляйн удивленно смотрел на нее, а потом осторожно сказал:

— Да, я хотел сказать, что она знает такие слова. А вы об этом не подозревали?

— Я и до сих п о р об этом не подозреваю! О чем вы говорите?

— Ну, в общем, она нецензурно ругалась, пока я осматривал ее, миссис Макнейл.

— Да вы шутите! В это трудно поверить.

— Мне кажется, она сама не понимает того, что говорит, — успокоил ее врач.

— Я тоже так думаю, — пробормотала Крис. — Может, и не понимает.

— Давайте ей риталин, — посоветовал он. — Посмотрим, что будет дальше. А через две недели я снова ее осмотрю.

Кляйн взглянул на календарь, лежавший на письменном столе.

— Значит, так. Давайте встретимся двадцать седьмого, в среду. Вам удобно? — спросил он, глядя на Крис.

— Да, разумеется, — ответила она, встав со стула, и смяла рецепт в кармане пальто. — До двадцать седьмого, доктор.

— Я поклонник вашего таланта, — улыбаясь, заметил Кляйн, и открыл перед ней дверь.

В дверях Крис остановилась и, погруженная в свои мысли, прижала палец к губам. Потом взглянула на доктора:

— Так вы считаете, не надо к психиатру?

— Не знаю. Но самое простое объяснение всегда кажется самым лучшим. Давайте подождем. Увидим, что из этого получится. — Врач обнадеживающе улыбнулся. — А пока что постарайтесь не волноваться.

— Как?

Крис вышла.

По дороге домой Регана выпытывала у матери, что сказал ей доктор.

— Что ты нервничаешь.

Крис решила ничего не выяснять у Реганы относительно нецензурных выражений.

Но немного позже с Шарон Крис завела такой разговор. Ей необходимо было узнать, слышала ли Шарон, чтобы Регана ругалась.

— Конечно, нет, — удивилась Шарон. — Даже в последнее время ничего подобного не слышала. Но мне помнится, как однажды учительница рисования в ее присутствии выругалась. (Крис специально нанимала человека, который учил Регану рисованию и лепке на дому.)