Изгоняющий дьявола. Знамение. Дэмьен - [12]
Боже, дай нам знамение.
Воскрешение Лазаря ушло в далекое прошлое. Никто из живых не слышал его смеха.
Почему нет знамения?
Очень часто Дэмьену хотелось жить в одно время с Христом, видеть его, дотрагиваться до него, смотреть ему в глаза. О, мой Бог, дай мне увидеть тебя! Дай мне узнать тебя! Приди ко мне хотя бы во сне!
Сильная тоска охватила его.
Каррас сидел за письменным столом и держал ручку. Возможно, не время заставило архиепископа молчать. Видимо, он понял, что вера и любовь нераздельны.
Архиепископ обещал рассмотреть просьбу Дэмьена, но до сих пор пока ничего не сделал. Каррас написал письмо и пошел спать.
Он с трудом проснулся в пять часов утра и пошел в часовню Уэйджель-Холла. Там Каррас достал гостию[3], вернулся в свою комнату и стал молиться.
«Et clamor mens ad te vemat», — с болью шептал он. — «Да приблизится к тебе вопль мой…»
Сосредоточившись, Дэмьен поднял гостию со смутным воспоминанием прежней радости. В этот момент он неожиданно почувствовал на себе пристальный взгляд, светящийся издалека и несущий в себе давно потерянную любовь.
Священник разломил гостию над потиром.
— В мире я оставлю тебя. Мое смирение я отдаю тебе. — Дэмьен сунул гостию в рот и проглотил вместе с комком отчаяния, застрявшим в горле.
Когда месса была окончена, Каррас тщательно вытер потир и осторожно положил его в портфель. Затем быстро встал и пошел на вокзал. Священник торопился на утренний поезд в Вашингтон и уносил в своем черном чемоданчике боль и страдание.
Глава третья
Ранним утром одиннадцатого апреля Крис вызвала по телефону своего врача в Лос-Анджелесе и попросила его проконсультироваться у известного психиатра относительно Реганы.
— Что случилось?
Крис объяснила. На другой день после дня рождения она вдруг заметила резкую перемену в поведении и настроении дочери. Бессонница. Раздражительность. Приступы злости. Она разбрасывала вещи. Кричала без причины. Не ела. Вдобавок ко всему у нее появился избыток энергии. Она постоянно двигалась, бегала, топала ногами, прыгала и ломала вещи. Совсем не занималась уроками. Выдумала себе несуществующего друга. И совершенно ненормальными способами привлекала к себе внимание.
— Например? — спросил врач.
Во-первых, этот стук. С тех пор, как Крис обследовала чердак, она слышала стук еще пару раз. При этом Регана находилась в своей комнате. Когда же Крис входила к ней, стук прекращался. Во-вторых, Регана постоянно «теряла» вещи в комнате: то платье, то зубную щетку, то книги, то туфли. Она жаловалась, что кто-то «двигает» ее мебель. В довершение всего утром после вечеринки в Белом доме Крис увидела, что Карл с середины комнаты передвигает письменный стол в спальне Реганы на прежнее место. Когда Крис спросила его, что он делает, он повторил свои слова «кто-то шутит» и отказался от дальнейшего обсуждения этого вопроса. Вскоре Регана пожаловалась матери, что ночью, пока она спала, кто-то опять переставил всю ее мебель.
После этого все подозрения Крис слились воедино. Стало ясно, что все это делает сама Регана.
— Ты имеешь в виду лунатизм? Она делает все это во сне?
— Нет, Марк. Она делает это вполне сознательно. Чтобы привлечь к себе внимание.
Крис рассказала и о трясущейся кровати. Это повторилось еще дважды, и каждый раз Регана просилась спать вместе с матерью.
— Ну уж у этого может быть вполне реальная основа, — предположил врач.
— Нет, Марк, я не говорю, что кровать тряслась. Я сказала, что она говорит, будто кровать трясется.
— А ты уверена, что кровать не трясется?
— Нет.
— Возможно, это клонические судороги, — пробормотал врач.
— Что-что?
— Температура есть?
— Нет. Ну и что ты думаешь по этому поводу? — спросила Крис. — Вести ее к психиатру?
— Крис, ты говорила про уроки. Как у нее с математикой?
— А почему ты спрашиваешь?
— Ты мне не ответила, — настаивал Марк.
— Ужасно. То есть вдруг неожиданно стало очень плохо.
Марк замычал.
— А почему ты об этом спрашиваешь?
— Это один из признаков синдрома.
— Какого синдрома?
— Ничего серьезного. Но по телефону я не хочу строить никаких догадок. У тебя ручка рядом?
Марк хотел посоветовать ей хорошего терапевта в Вашингтоне.
— Марк, а ты не мог бы приехать и осмотреть ее сам? — Крис вспомнила про Джэми. Затянувшаяся инфекция. Врач прописал новый универсальный антибиотик. Выдавая лекарство в аптеке, фармацевт недоверчиво посмотрел на нее: «Не хочу тревожить вас, мэм, но это… Видите ли, это совсем новое лекарство, и некоторые врачи из штата Джорджия считают, что оно вызывает апласстическую анемию в…» Джэми. Джэми умер. И с тех пор Крис больше не доверяла врачам. Только Марку. Да и то не сразу, а по истечении многих лет.
— Марк, ну я прошу тебя, — взмолилась она.
— Нет, я не могу. Да ты не волнуйся. Это очень хороший врач. Возьми ручку.
Молчание. Потом:
— Ну ладно.
Крис записала фамилию.
— Пусть осмотрит ее и позвонит мне, — сказал врач. — И забудь о психиатре.
— Ты уверен в этом?
Марк объяснил ей, что обычно все торопятся с выводами и забывают простую вещь: болезнь тела очень часто начинается с болезни мозга.
