Изгои Рюрикова рода - [5]
– Вот и я желаю до княжьего стола добраться, – проговорил Твердята. – Новгородский купец я, Демьян Твердята. Князя вашего добрый знакомец и старый товарищ.
– Так ступай налево! – Миронег приподнялся, махнул рукой в сторону, туда, где возле цветных луковиц храма посреди большой площади виднелись крутые, увенчанные петухами крыши княжеского подворья.
Твердята оглянулся назад. Там, вздымая серую пыль, двигались волы, шуршали по мелкому камню обода тележных колёс. Тяжело гружённые повозки въезжали на постоялый двор. Волы, чуя скорый отдых, оглашали округу голодным рёвом. Жители Чернигова стояли по обочинам дороги, рассматривая пришельцев. Твердята направил коня в сторону княжеского подворья.
Объятия его оказались всё так же крепки, всё так же пахло от него конским потом и свежеиспечённым хлебом.
– Так и живёшь в седле? Так и кочуешь с дружиной от войны к войне? – Твердята отступил на шаг, оглядел давнего товарища. – Вот, явился к тебе, лба не перекрестив, рук не омыв, прямо с дороги.
– Дивуюсь на тебя, Твердята, и никак не возьму в толк. То ли вырос ты вверх, то ли вширь раздался, – отозвался князь Владимир. – То ли шапка твоя соболья стала не по голове. Нешто выросла голова-то? Сколько вёсен минуло с нашей последней встречи? Помнишь ли наше житьё на Киеве? Помнишь ли походы на Волынь? Эх, отроками мы были тогда. Юные совсем, а ныне… Я слышал, ты жену схоронил. Правда ли?
Баба подала тёплую воду и чистое рядно. Поливая гостю на руки, поглядывала ласково, пряча улыбку. Князь Черниговский Владимир Всеволодович Мономах смотрел на гостя исподлобья, внимательно, придирчиво. Твердята таким его и помнил смолоду: замкнутым, недоверчивым. Бывало в прежние времена слова от него не добьёшься. А ныне? Говорит! По горнице расхаживает, смотрит пронзительно, словно ждал встречи с давним знакомцем и надобу важную до Твердяты имеет. Неужто обрадовался?
– То правда, – подтвердил Твердята. – И схоронил, и горе слезами омыл. А теперь снова жениться намерен.
– И о том слышал, и о делах твоих торговых в Царьграде. Эх, Дёма! Борзый ты молодец! Рассказам о твоих походах не устаём дивиться. Зачем об этом сказители на пирах не поют? То на Волыни ты, то в приднепровских степях. То в Царьграде, а то и вовсе пропал. Ан нет! Глядь – ты снова на Руси! Куда теперь путь держишь, Твердятушка?
– К наречённой невесте, в Царьград, – просто ответил купец. – Да, наверное, уж и останусь там. Немолод я, на четвёртый десяток года перевалили. Сам видишь – борода забелилась, а всё один.
– Хорош ли Царьград?
– Прекрасен!
– А я смотрю – ты мечом перепоясан. Неужто оставил, забыл любимый свой молот? В прежние времена отец любил вспоминать о чудном твоём оружии, о том, как ты одним ударом колья на полтора локтя в землю заколачивал…
Князь Владимир оживился, глаза его озорно блеснули.
– А помнишь, как ты батькин шалом одним ударом расплющил? Помнишь, как секли тебя потом за это?
– Помню. Как не помнить! Долго потом спина-то саднила!
Долго Владимир Всеволодович слушал рассказ купца о странствиях по чужим землям, по горько-солёной воде – бурной и опасной, с трёх сторон окружённой берегами византийских земель, о прекрасных садах Царьграда, о золотом писанных ликах Святой Софии. Демьян и рассказывал, и по сторонам посматривал. Велика горница княжеского терема. Высоки потолки, да оконца узки. Закатное солнце ещё плескало кровавые отсветы на шелкотканые ковры, а из углов уже сочились сумерки. Тихий отрок принёс огня, зажёг лучины в кованых подставках. Угрюмая прислужница в тёмном платке подала еду: жареных перепёлок, хлеб, мёд, квас. Демьян приметил: князь, как и в стародавние времена, ест помалу, пьёт ещё меньше, молчалив и к присутствию сотрапезников не привык.
– Разве ты вечеряешь один? – осторожно спросил Твердята.
– Устал… мрачно, неспокойно мне, горестно… – тихо отозвался князь. – Одна забота за другой не отставляют мне досуга для добрых мыслей и дел, милых для души. Кругом одна война! Одна забота за другой! Зимой, в лютый мороз, по степям таскались. И в стужу нет покоя от степняков. Весна пришла – новую напасть принесла.
– Что так встревожило тебя, князь Владимир?
– Получаю плохие вести от отца, – Владимир пояснял без охоты. – Князь Всеволод в тревоге. Устье Днепра перекрыто. Хан Угой озорует в низовьях, не даёт торговым людям вывести корабли в Понт[5], и ты по Днепру не ходи, брат! Эта дверь в Царьград пока закрыта для нас.
– Искусство входить в любые двери, в том числе и в накрепко закрытые, приносит немалый достаток, – усмехнулся Твердята. – Жажду я, светлый княже, снова испытать счастье – выйти на днепровский простор, пройти по плавням! Эх, отпереть бы ту «дверку»! Погонять бы поганого кубарем по степи! Да недосуг. Много у меня товара. Не доставлю в Царьград – многим именитым новгородцам должен останусь…
– …отец покоя мне не даёт. Шлёт гонца за гонцом, – будто не слыша его, продолжал князь Владимир. – Отслужили молебен. Но ответа нет как нет. Надо вести войско к степным границам, к южным рубежам Переславльского княжества.
– Что же, князь Всеволод ждёт набега со стороны степи? – купец старался казаться беспечным. – Разве киевскому князю не пристало воевать с ханами? Разве не одерживал он в прежние годы побед над степняками?
Трудно сказать, как сложилась бы судьба простого московского паренька Кости Липатова, ведь с законом он, мягко говоря, не дружил… Но фашистские полчища настырно рвались к советской столице, и неожиданно для себя Константин стал бойцом восемьдесят пятого отдельного десантного батальона РККА. Впереди у него были изнуряющие кровопролитные схватки за Ростов-на-Дону, гибель боевых товарищей, а еще – новые друзья и враги, о существовании которых сержант Липатов и не подозревал.
Тимофей Ильин – лётчик, коммунист, орденоносец, герой испанской и Финской кампаний, любимец женщин. Он верит только в собственную отвагу, ничего не боится и не заморачивается воспоминаниями о прошлом. Судьба хранила Ильина до тех пор, пока однажды поздней осенью 1941 года он не сел за штурвал трофейного истребителя со свастикой на крыльях и не совершил вынужденную посадку под Вязьмой на территории, захваченной немцами. Казалось, там, в замерзающих лесах ржевско-вяземского выступа, капитан Ильин прошёл все круги ада: был заключённым страшного лагеря военнопленных, совершил побег, вмерзал в болотный лёд, чудом спасся и оказался в госпитале, где усталый доктор ампутировал ему обе ноги.
Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли.
2015 год. Война в Сирии разгорается с новой силой. Волны ракетных ударов накрывают многострадальный Алеппо. В городе царит хаос. Шурали Хан — красивейший и образованнейший человек в своем роду — является членом группировки Джабхат ан-Нусра. Шурали завербован в 2003 году на одной из американских военных баз в Ираке. По разоренной Сирии кочуют десятки тысяч беженцев. Шурали принимает решение присоединиться к ним. Среди руин Алеппо Шурали находит контуженного ребёнка. Мальчик прекрасен лицом и называет себя Ияри Зерабаббель.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Одно из самых известных произведений классика английской литературы Роберта Л. Стивенсона.
Выдающийся бельгийский писатель Жан Рэй (настоящее имя — Раймон Жан Мари де Кремер) (1887–1964) писал на французском и на нидерландском, используя, помимо основного, еще несколько псевдонимов. Как Жан Рэй он стал известен в качестве автора множества мистических и фантастических романов и новелл, как Гарри Диксон — в качестве автора чисто детективного жанра; наконец, именем «Джон Фландерс» он подписывал романтические, полные приключений романы и рассказы о море. Исследователи творчества Жана Рэя отмечают что мир моря занимает значительное место среди его главных тем: «У него за горизонтом всегда находится какой-нибудь странный остров, туманный порт или моряки, стремящиеся забыть связанное с ними волшебство в заполненных табачным дымом кабаках».
Однажды утром древлянский парень Берест обнаружил на свежей могиле киевского князя Игоря десятки тел – то княгиня Ольга начала мстить убийцам мужа. Одним из первых нанес удар по земле древлян юный Лют, сын воеводы Свенельда. Потеряв всех родных, Берест вознамерился отомстить ему. Не раз еще в сражениях Древлянской войны пересекутся пути двух непримиримых противников – в борьбе за победу и за обладание мечом покойного Игоря, который жаждет заполучить его сын и наследник Святослав.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
В историко-приключенческих произведениях В. Н. Балязина, написанных для детей старшего возраста, в увлекательной форме рассказывается о необыкновенных приключениях и путешествиях. Судьба забрасывает героев в различные части мира, их перипетии описываются на фоне конкретных исторических событий.
Повести известной английской писательницы, посвященные истории Англии. Первая повесть переносит читателя в бронзовый век, вторая - во второй век нашей эры. В обеих повестях, написанных живым, увлекательным языком, необыкновенно ярко и точно показаны нравы и обычаи тех далеких времен.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.