Изгои Рюрикова рода - [2]
– Кто такие?! – рявкнул Володарь. – Эй, Илюша! Подай-ка моё копьё!
И Давыд, и дружинники воззрились на незваных гостей. Клещ пробормотал досадливо насчёт лесных бродяг, в корнях дерев ночующих да по пещеркам зимующих, нищих и завшивленных. Пафнутий Желя забранился, а предусмотрительный Илюша отнял у незваных пришельцев мех.
– Я – Возгарь! ик… – старший из путников отложил мех, поднялся, выкатил грудь колесом, выпятил тощее пузо, опираясь на гладко отполированный дубовый посох. – А это… ик… ик… ик…
– Вдарить меж лопаток или медку налить? – с наигранной услужливостью предложил Илюша.
– …это Борщ! – собравшись наконец с духом гаркнул Возгарь. – Отрок! ик… ученик мой!
– Волхованием греховным занимаетесь? – спросил Давыд.
Предводитель охотников уже сошёл с седла и уселся на поваленную лесину, поближе к костру. Разумная Мамайка пристроилась возле его ног. Клещ и Мышата уж освежевали кабанчика, а Илюша уж насадил его на ту самую жердь, которой совсем недавно гонял гусака.
– Мы мирные гадатели, – проблеял Борщ. – Ходим по селениям, предвещаем, предсказываем, врачуем. Учителю моему мно-о-огое открывается!
– Скотине животы вспарываете? – недружелюбно осведомился Давыд. – Сварогу поклоняетесь? Ишь, амулеты-то на вас звериные. А что за черепа? Нешто нетопырьи? А косточки, что в ожерельях бренчат? Слепых кротов, тварей подземных, истязали, на косточки делили?
– Гадаем по внутренностям убитых… ик… козлищ… – подтвердил ученик волхва.
– Намять, разве, бока колдунам? – предложил Пафнутий Желя. – Как прикажешь, Давыд Игоревич?
– Лучше бороды им пощипать, – вставил своё Момырь. – Приказывай, княже!
Гусак налетел, подобно ворону. Свист крыльев, клёкот, лай Мамайки, пух-перо летит по ветру. Отважная птица исхлестала Пафнутия крыльями по бородатой роже, а Момыря клюнула в башку. И поделом! Нечего средь бела дня в чужих, небезопасных краях без шапки-то ходить!
Володарь изловчился, ухватил гусака за хвост. Гусак забил крыльями, зареготал пуще прежнего, изогнул шею, ущипнул князя за плечо, рванулся да и вырвался, оставив в руке Володаря пук серо-белых перьев.
– Сие священный гусак Возгаря! Звать его Аврилох, – провозгласил младший волхв. Пьяный гнев покрыл его щеки нехорошим багрянцем. – Если ты, князь, кинешь перья в костер, то умудрённый Сварогом Возгарь скажет тебе твою судьбу… ик… а может, не твою… ик… А ты мёду-то налей, холоп. Жажда – злейшая врагиня любого путника, который…
– Эк, трещит, распьяная рожа! – ухмыльнулся Момырь.
– Брось пёрышки в костёр – и узнаешь сокровенное! – подтвердил Возгарь.
– Не стану! – хмыкнул Володарь. – Не хочу мерзкую вонь паленого пера нюхать!
– Не подлить ли медку, дедуля? – весело предложил Илюша. – Испей, и скотский бог покажет тебе картины минувшего и будущего. Да без возжигания пера покажет!
– Эй, Борщ! Воскури! – возопил старик.
И помощник его полез в суму, достал оттуда причудливо расшитый мешочек, из мешочка разновеликие цветные палочки извлек, одну из них – оранжевую, тонкую – в ладонях искрошил да и бросил крошево в костер. Полымя пошло ввысь лиловыми языками. Дымный смрад сменился чудным благовонием, словно не на берегу сонной речки честная компания обреталась, а на склоне южной горы, на поросшем росной лавандой лугу. Осторожный Илюшка прянул в сторону. Жемчуг затряс головой, зыркнул на ученика чародея недобрым глазом, копытом оземь стукнул, потянул ноздрями.
Возгарь заплясал-закружился вокруг синего пламени. Забрал у Володаря гусиные перья, кинул их в огонь. Володарь поморщился. Добрая братия закашляла, заругалась на волхва, а тот знай себе куролесил возле костра. Речи его казались невнятными, и взгляд его помутился, а лицо исказилось мукой. А Борщ тем временем бегал вкруг становища. Заплетались его ноги, тряслась его бородёнка, брякали колокольцы на его тощей шее. Падая, поднимаясь да неистово ругаясь, ловил ученик волхва гогочущую птицу и изловил-таки.
– Княже Володарь, сын гонимого странника, сам гоним, словно сухая трава в степях приморских буйным ветром… – выл Возгарь. – Вечный бой – твоя судьба на долгие годы, прежде чем дарован будет тебе удел достойный… а Василий, твой брат, будет товарищем ослеплён, но не убит… не убит…
– Тебе известно, кто я? – поморщился Володарь. – Нешто и Василька, брата моего встречал?
– …ослеплён будет Василий, брат твой. Бродягою беспутным, алчным и блудострастным, Давыдом именуемым…[2] – словно не слыша его, продолжал бормотать волхв. Он раскинул на стороны руки, его просторные, ветхие одежды полоскал внезапно налетевший порыв холодного ветра. Пламя костра трещало и металось, постепенно приобретая обычный цвет.
– Блядословит[3], никудышный, – хмуро проговорил Давыд.
Волхв пал на колени, тяжело опёрся на посох, склонил голову, свесил седые космы до земли. Молодой его помощник, опасливо посматривал на вояк, прижимая к груди притихшего гусака. Напуганная птица сунула голову Борщу под плащ, затихла.
Бузу начал Жемчуг. Повинуясь порывистому своему нраву, он вскинулся на дыбки, взмахнул мышастой гривой, будто стягом. Злобное его ржание было подобно львиному рыку. Словно былинку, сковырнул конь оторопевшего Борща да и покатил, пиная копытами, в сторону реки.
Трудно сказать, как сложилась бы судьба простого московского паренька Кости Липатова, ведь с законом он, мягко говоря, не дружил… Но фашистские полчища настырно рвались к советской столице, и неожиданно для себя Константин стал бойцом восемьдесят пятого отдельного десантного батальона РККА. Впереди у него были изнуряющие кровопролитные схватки за Ростов-на-Дону, гибель боевых товарищей, а еще – новые друзья и враги, о существовании которых сержант Липатов и не подозревал.
Тимофей Ильин – лётчик, коммунист, орденоносец, герой испанской и Финской кампаний, любимец женщин. Он верит только в собственную отвагу, ничего не боится и не заморачивается воспоминаниями о прошлом. Судьба хранила Ильина до тех пор, пока однажды поздней осенью 1941 года он не сел за штурвал трофейного истребителя со свастикой на крыльях и не совершил вынужденную посадку под Вязьмой на территории, захваченной немцами. Казалось, там, в замерзающих лесах ржевско-вяземского выступа, капитан Ильин прошёл все круги ада: был заключённым страшного лагеря военнопленных, совершил побег, вмерзал в болотный лёд, чудом спасся и оказался в госпитале, где усталый доктор ампутировал ему обе ноги.
Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
2015 год. Война в Сирии разгорается с новой силой. Волны ракетных ударов накрывают многострадальный Алеппо. В городе царит хаос. Шурали Хан — красивейший и образованнейший человек в своем роду — является членом группировки Джабхат ан-Нусра. Шурали завербован в 2003 году на одной из американских военных баз в Ираке. По разоренной Сирии кочуют десятки тысяч беженцев. Шурали принимает решение присоединиться к ним. Среди руин Алеппо Шурали находит контуженного ребёнка. Мальчик прекрасен лицом и называет себя Ияри Зерабаббель.
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Ранним утром 13 октября 1307 года по тайному приказу короля Филиппа IV по всей Франции начались аресты членов Ордена Храма, а имущество и казна захвачены. В тот же день из порта Ла-Рошель отплыли в неизвестном направлении семнадцать кораблей тамплиеров, а юный граф Гитар де Боже сумел тайно покинуть Париж, забрав с собой одну из святынь Ордена. Спустя шестьсот лет к владельцу похоронного бюро в Киеве Ванику Бабаяну явился странный человек и предложил сделать тайное захоронение на заброшенном кладбище за огромные деньги, а затем и стать хранителем могилы.
Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371—1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нём сохранилось очень мало сведений, а памятник — всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное — никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздаёт должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издаётся в авторской редакции.
1395 год. После победы на Куликовом поле прошло полтора десятка лет, а судьба Русской Земли вновь висит на волоске.«Над городом и окрестностями плыл звук соборного колокола — бам-м-м, бам-м-м, бам-м-м! Просыпайся, Русь, бери оружие в руки: враг у ворот!»Разгромив Золотую Орду и покорив Крым, грозный ТАМЕРЛАН идет войной на Москву. Уже пало Елецкое княжество, непобедимое войско Тимура штурмует пограничный город:«Завыла боевая труба, и гулямы ринулись в атаку. Причём — конно! Подскакав вплотную, они круто поворачивали коней, прямо с них прыгали на деревянную стену и карабкались вверх, цепляясь за воткнутые копья и помогая себе ножами.
Опер всегда опер — что в наши дни, что в Российской империи при Екатерине Великой. И как его ни называй — «следаком» МУРа или розыскником юстиц-коллегии, — его служба из века в век остается неизменной: раскрывать преступления, ловить уголовников, карать душегубов.Ведь и при матушке-императрице, в «золотой век» Екатерины, хватало грабителей и убийц. За парадными фасадами империи таятся темные подворотни, гиблые трущобы и бандитские притоны. На востоке полыхает Пугачевский бунт. В Москве орудует шайка фальшивомонетчиков.