Изгои - [17]

Рикмен взял ее под руку и отвел присесть. Она стала судорожно рыться в сумочке. Достав салфетку, дрожащими руками промокнула глаза.

– Простите, – сказала она, – но все это так…

– Вы пережили сильнейшее потрясение, – проговорил Рикмен, желая сказать больше, но чувствуя себя более чем неловко.

Она взяла себя в руки, решив объясниться:

– Видите ли, мне совершенно не к кому здесь обратиться.

– Сколько лет мальчикам? – Он не смог заставить себя произнести эти непривычные слова – «мои племянники».

– Джеффу семнадцать, а Фергюсу двенадцать.

– Ого! – Рикмен был потрясен: Саймон назвал сына Джеффом. – Они, должно быть, пропускают занятия.

– Да, мне придется отправить их назад, они учатся в Британской международной школе в Милане, но хотят перед отъездом повидаться с отцом, а тот отказывается их видеть.

– Я хотел бы познакомиться с ними, – сказал Рикмен.

Она, похоже, и удивилась, и обрадовалась:

– Обязательно. Думаю, мальчики тоже не станут возражать. – Слезы опять наполнили ее глаза, и она достала салфетку. – Господи! Удивительно, что я еще не сморщилась от всех этих слез как сушеный чернослив!… Целую неделю мы не знали, выживет ли он, а потом, при первой встрече, он не узнал меня… Все бы не так страшно, но мои родители уже совсем стары и больны – они не в силах приехать из Корнуолла. – Она замолчала, по ее щеке медленно поползла слеза.

– Вы живете в Корнуолле?

Она отрицательно помотала головой:

– В Милане. Там у Саймона основной бизнес. В Корнуолле живут мои родители, там-то я и выросла.

– Как вы оказались в Ливерпуле?

Вопрос, казалось, ее немного испугал. Рикмен понял, что это прозвучало резко, и улыбнулся, извиняясь:

– Мой напарник говорит, что я разговариваю, как допрос веду.

Она улыбнулась в ответ, видимо, успокоенная таким откровенным признанием.

– Мы приехали по делам, – объяснила она. – Саймон сказал, что нам выпала возможность показать мальчикам город его детства за счет торговых расходов. Он занимается экспортом: в основном одежда и изделия из кожи.

– Я знаю – Рикмен увидел немой вопрос в ее глазах и, пожав плечами, пояснил: – Была же заметка в одном из воскресных приложений.

Она кивнула, серьезно глядя на него, ее глаза увеличивались стоящими в них слезами.

– Я знаю, что вы стали чужими друг другу, – сказала она, внимательно глядя в его лицо.

– Он так сказал?

Она кивнула:

– Перед катастрофой. Сейчас-то он помнит только хорошие времена.

«Удобно», – подумал Рикмен.

– А он рассказал вам, почему мы стали чужими? – Это было нейтральное слово, свободное от эмоций, на которые он, как сам с удивлением обнаружил, был еще способен.

Она заглянула ему в глаза:

– Он говорил мне, что это была его ошибка.

Оба замолчали. Она потеребила ремешок сумочки, затем достала из нее сигарету.

– Вы вернетесь? – спросила она.

– Не знаю. – Ответ был хоть и жестоким, но честным. Рикмен увидел, как она напряглась, и пожалел о своей черствости. – Если вам что-то понадобится… – Он достал визитку и написал на обратной стороне домашний телефон и адрес.

Она улыбнулась:

– Я не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. Мы остановились пока в «Марриоте». Отель в центре, что удобно. Если нам придется здесь задержаться, я попробую снять дом.

– Послушайте… – Он вдруг понял, что до сих пор не знает ее имени.

– Таня, – подсказала она.

– … Таня, – повторил Рикмен. – Я спорю не с вами.

Она подала ему узкую холодную руку:

– Понимаю. Но я надеюсь, что вы вернетесь. Возможно, он и не заслуживает этого, но… – Она мягко улыбнулась. – Думаю, ему было одиноко без вас. Знаете… – Таня колебалась. – Что бы там ни было, он раскаивается в том, что случилось между вами.

Глава 8

Грейс проснулась сразу же, как только он на цыпочках вошел в их спальню. Горела настольная лампа, и книга в бумажной обложке, которую она перед сном читала, с глухим стуком упала на пол.

– Ш-ш-ш… – прошептал Рикмен, целуя ее в лоб и пристраивая книгу на столик возле кровати.

Она потерла ладонью лицо.

– Господи, Джефф, извини. Я хотела тебя дождаться. Что же произошло? – спросила она неразборчивым со сна голосом. – Как он?

– У него все в порядке, – ответил Рикмен. – Поговорим об этом завтра.

Вид у нее был измученный, и Рикмен предположил, что это проявившиеся с запозданием последствия шока.

– Но, Джефф…

– Завтра, – повторил он, погладив ее по волосам.

Она пролепетала что-то бессвязное и тут же провалилась в сон.

Рикмен всю ночь пролежал не сомкнув глаз. Грейс спала неспокойно, вздрагивала и металась, иногда начинала тяжело дышать, и большую часть времени он провел, гладя ее и успокаивающе шепча. Наконец она, казалось, забылась без сновидений, и он затих рядом, слушая ее дыхание. Около четырех утра он отбросил мысль о сне и сидел в столовой, дожидаясь рассвета, когда уже можно будет готовить завтрак.

Он принес Грейс в постель тосты и кофе. Они избегали острых тем – не говорили ни о его брате, ни о пережитом ею накануне, но он заметил, как она украдкой поглядывает на него.

Пока она принимала душ, он смотрел на небольшой садик за окном спальни. Когда он переехал сюда три года назад, они с Грейс посадили молодую березку. Сейчас, трепеща удержавшимися на ветках крепкими ярко-желтыми листьями, она солнечным пятном сияла на фоне немного пожухшей травы.