Изгнанники Темногорья - [63]

– Они могут очнуться? – спросила Мёнгере.

Грифон промолчал.

Он развернулся и направился к хрустальной пещере. Не снижая скорости, Сигурл влетел в нее. Грифон приземлился и сложил крылья, путники спешились.

– Раньше здесь жили наяды, духи воды. Прекрасные и загадочные. Они следили за озером, речками, водопадом. А в один из дней исчезли, и даже озеро не знало, куда они подевались.

Глеб осмотрелся: стены пещеры были украшены изображениями красивых женщин. С голубыми волосами, которые казались потоками воды, с длинными тонкими пальцами, между которыми виднелись перепонки. Он поймал себя на мысли, что Лису бы здесь понравилось. Да и самого Глеба это место привлекло: не зря друг хотел стать сказочником. В идее Лиса было что-то стоящее.

– Затем пропали дриады, духи деревьев, – продолжал Сигурл. – И лес уснул.

Пол пещеры был выложен мозаикой с изображением Сребролесья. Разноцветные птицы, похожие на яркие цветы, странные животные: слон с двумя хоботами, тигр с третьим глазом на лбу. И золотой олень с рогами, напоминающими подсвечник. Его шкуру украшали звезды.

– Это Златорог, – указал Сигурл. – Когда-то он правил Сребролесьем, но его убили охотники. Это произошло в лиственник[14]. Затем всё начало рассыпаться.

Сигурл с тоской посмотрел куда-то вдаль.

– Сребролесье после этого заболело. Нимфы исчезли, звери потеряли силу, птицы падали на лету. Деревья перестали серебриться и танцевать под луной.

Глебу стало не по себе: в голосе грифона звучала тоска по ушедшему миру.

– Я последний, – произнес Сигурл. – Скоро и я усну навсегда, и Сребролесье опустеет.

– И ничего нельзя сделать? – взволновалась Мёнгере.

– Я не знаю, – ответил Сигурл. – Иначе бы сделал.

Он вернул путников на поляну, где их заждался Хухэ. Тот радостно запрыгал вокруг них, а Сигурл спросил:

– Что это за лисичка с такими большими ушами?

Мёнгере поведала грифону о фенеках, пустынных лисах.

Тот выслушал их истории с интересом.

– В Сребролесье животные всегда находили травы для исцеления, – сообщил он. – Я рад, что маленькая лисичка выздоровела.

Грифон протянул лапу к фенеку тот прижал уши, но не шелохнулся. Сигурл погладил Хухэ.

– У нас такие не водились, – рассказал Сигурл. – Только обычные.

Приш хихикнул:

– Мне кажется, у вас всё здесь необычное. Даже лисы.

– Ты тоже странный, травяная голова, – парировал грифон.

Его пасть дрогнула и разъехалась в разные стороны – Сигурл улыбался. Неожиданно он перепрыгнул через Хухэ и прикоснулся к его хвосту. Фенек возмущенно тявкнул и бросился на грифона. Тот в притворном ужасе побежал прочь, Хухэ за ним.

Глава тридцать восьмая. Прощание

Хухэ с Сигурлом долго носились, играя в догонялки. Приш и остальные последовали их примеру. Сигурл, конечно, жульничал: взмывал в воздух, чтобы до него не дотронулись, но всё равно было очень весело. Пришу показалось, что Глеб чаще всего пытается поймать Мёнгере, а она поддается. Надо же! Раньше не замечал за ними таких нежностей.

Затем долго качались на лианах, как на качелях. Точнее, развлекались только Приш и Мёнгере, Глеб не стал. Поэт раскачивал Красавицу, та взлетала высоко и смеялась. Никогда Приш не видел ее такой счастливой. Хухэ удивленно фыркал, наблюдая за ними.

Потом, когда все угомонились, Хухэ накопал грибов, их можно было есть сырыми. По вкусу они напоминали тушеное мясо. Приш проглотил несколько, закусил ягодами и выпил воды из ручья. Замечательно! Давно он так не объедался. После ужина потянуло в сон. Сигурл отправился на скалу, а путники залезли в шатер из веток ивы. Приш заметил, что руки Глеба и Мёнгере переплелись. «Похоже, они стали парой», – удивился он.

Но едва голова коснулась травы, как он вырубился. Снилось Сребролесье. Звучала нежная музыка, ее производили белоснежные колокольчики, видневшиеся среди травы. Под их мелодичный звон показалась луна. Она озарила лес. Ветви дрогнули и затрепетали, листья окрасились в серебряные цвета. Деревья разбились по парам и закружились в танце. Внутри стволов Приш видел древесных духов: зрелых и юных, гибких и величавых. У каждого дерева была своя дриада, не похожая на остальных.

Послышался смех. Приш переместился во сне к водопаду. По бурной реке плыли русалки. Они бойко работали хвостами, стараясь обогнать друг друга. Перед спуском русалки прыгали высоко в воздух, а затем падали вниз вместе с водой. Приш испугался, когда разглядел огромные камни на дне. Но русалки счастливо избежали с ними встреч и отправились к озеру.

Поверхность водоема была покрыта кувшинками и лотосом, среди которых плавали белоснежные лебеди. Приш вместе с русалками нырнул вглубь. Возле каменного грота виднелся сал. Вход в него украшала арка, увитая нежно-сиреневыми цветами. Везде росли водоросли: одни походили на папоротники, другие – на длинные спирали. Среди них виднелись белые статуи. Приш подплыл к одной – это была сильфида, дух воздуха в облике девочки с крылышками.

А затем раздался трубный глас. И Приш очутился в центре Сребролесья. Прямо в сердце леса стоял олень с золотой шкурой, расписанной звездами. Его рога горели, как пылающий подсвечник. Взор был прямой и храбрый. Из кустов выступили диковинные животные, среди них Приш разглядел несколько ушастых лисичек. Все они преклонили колени перед Златорогом. Приш удивился: ведь Сигурл утверждал, что в Сребролесье нет фенеков. И проснулся.