Изгнанники: Судьбы книг в мире капитала - [37]

Этот эпизод вполне мог остаться личным воспоминанием Маргерит Дюрас. Но для написания романа мало простого факта биографии, нужны еще и авторская концепция жизни, художественное обобщение, творческая философия. В сущности, «Любовник» — это книга, как пишет Дюрас, о «мрачной и страшной глубине плоти», о силе «чистого желания». Любовь героев романа лишена радости, легкости, просветленности, понимания. Холостяцкая квартира кажется девочке «местом смерти, насилия, боли, отчаяния, бесчестья». Путь к счастью, думает она, лежит только через ужас и горе, через «муки желания». Любовники находятся вместе, но они изначально одиноки, их терзает страх, ибо они нутром сознают, что все потонет в «необъятности смерти». Маргерит Дюрас убеждена, что это и есть та первозданная человеческая невинность, которая не сводима ни к каким социальным измерениям личности, некая вневременная и абсолютная мораль «чистоты». Согласно этой беспросветно мрачной философии, человек по сути своей оказывается жалкой соломинкой, которую, словно «река скорби» Меконг, несет в ничто мутный поток времени, желания и смерти.

В романе Дюрас высказала свое нынешнее творческое кредо. «Писать — ничего не означает», — заявила она журналу «Лир», утверждая, что именно таков смысл ее нашумевшей книжки. Однако она и здесь непоследовательна. Политика, причем весьма сомнительного свойства, зримо присутствует в романе. Вспоминая о войне, оккупации и Сопротивлении, писательница устанавливает «абсолютное, окончательное равенство» между коллаборационистами, которые предавали Францию, и коммунистами, которые сражались за ее свободу (после войны Дюрас несколько лет состояла в рядах ФКП). Тех и других объединяет, по ее словам, «суеверие», заключающееся в том, что они «верят в политическое решение личной проблемы». Так презрение к «общим идеям», о которых говорит Люсьен Бодар, оборачивается у Маргерит Дюрас очень неразборчивой аполитичностью.

Маргерит Дюрас дает в романе короткий, но выразительный портрет своего старшего брата. Мелкий садист и вор, который обокрал умирающую мать и родную сестру, картежник, пьяница и куритель опиума, мошенник и сутенер, «убийца без оружия», как она его называет, стал в годы оккупации прислужником нацистов, выдавая невинных людей. Этого подлеца сильнее других детей любила мать. Он подох совсем одиноким в своей пустой квартире, откуда спустил все, вплоть до простыней. Но Дюрас прощает его, полагая, что так должны поступить и его жертвы: ведь коллаборационизм не принес старшему брату «решения личной проблемы». Предательство и подлость были его «чистыми желаниями». Так «чистое искусство» («писать — ничего не означает») подыгрывает буржуазной пропаганде, которая неистово клевещет на движение Сопротивления, пытаясь поставить на одну доску палачей и жертвы. Сенсационный роман Маргерит Дюрас лишний раз доказывает старую истину, что нельзя создавать литературу ни о чем и из ничего, что история и политика неминуемо настигнут писателя, пусть даже он и повествует о «безумной любви» французской девочки и богатого китайца.

ПУТЯМИ ЦИНИЗМА И НЕНАВИСТИ

«Если бы я был поэтом, то воспел бы ужас жизни, если бы я был музыкантом, то передал бы идиотский смех и бессильные слезы, жуткую суматоху заблудших, ожидающих ударов судьбы среди руин. Если бы стал художником, то изобразил бы небо цвета пыли, нависшее над миром». Такими словами выразил свое эстетическое кредо «новый философ» Бернар-Анри Леви в скандально нашумевшем эссе «Варварство с человеческим лицом». Но он предпочел не обращаться к поэзии, музыке и живописи, а написал огромный роман «Бес в голове», за который получил престижную премию Медичи. Эта книга, подобно «Любовнику», много месяцев значилась в списках бестселлеров, она уже переиздана большим тиражом в серии «Карманная книга».

Дебютант в жанре романа, Бернар-Анри Леви — отнюдь не новичок в литературе. Признанный лидер «новых философов», одна из «звезд» интеллектуального Парижа, он с 1973 года издал пять книг эссе, вызвавших шумную полемику. О его творческой программе нельзя сказать, что «писать — ничего не означает». По темпераменту и манере письма Леви — памфлетист, реакционный — в самом точном смысле этого понятия — публицист, ловкий демагог и фальсификатор истории. Яростные антикоммунисты и антисоветчики, «новые философы» призывали организовать моральное и идейное сопротивление марксизму и реальному социализму, оплевывая прогресс и разум, демократию и гуманизм. Однако сегодня, когда на идеологической сцене Франции все громче звучит сплоченный хор «новых правых», рекламный блеск «новой философии» сильно потускнел и явно нуждается в подмалевке. «Центральная идея «новой философии» в том, — отмечал Генеральный секретарь ФКП Жорж Марше, — что невозможна и не нужна никакая революция, ни во что нельзя верить, не на что надеяться, человечество осуждено на поражение и унижение». Бернар-Анри Леви использовал форму романа, чтобы оживить систему подобных идей и настроений.

Правая парижская пресса с восторгом приветствовала книгу Леви. Рецензент еженедельника «Фигаро магазин» пастор Брюкберже нашел в романе «новое дыхание», узрел в нем некое «обещание освобождения», правда непонятно, от кого и чего. Он отыскал в книге «ненависть ко всем видам тоталитаризма», а истерические инвективы Леви против жизни, человека и общества даже сравнил — ни много, ни мало! — с гениальными «Мыслями» Паскаля. Восторг этот становится понятным, когда внимательнее присмотришься к содержанию и идейной проблематике объемистого романа шумного «нового философа».