Изгнанник. Испытания раян - [2]
Несколько дней слились для Лавьера в бесконечную череду провалов, в которые он падал, словно в архар, и мучительных пробуждений. Даже сила целителя не была способна полностью восстановить израненное человеческое тело того, кто уже шагнул к Сумеречным Вратам. Ран Лавьер всегда знал, что человек, называющий себя Анакин, был самым сильным светлым из всех, кого он встречал в своей жизни. Возможно, он даже мог встать в один ряд с тем, кого называли Белый Свет. Ведь он совершил почти невозможное – запустил сердце, что молчало в груди аида уже несколько мгновений. Но даже сила Анакина не могла изменить пустоту внутри Рана.
С каждым днем, восстанавливающим его тело, эта пустота становилась все больше.
Там, где раньше был дар, теперь зияла пропасть, и она разрасталась трясиной, грозя засосать разум и душу. Никогда Лавьер не ощущал такой всеобъемлющей, такой невероятной пустоты внутри. Он чувствовал себя выпотрошенной рыбой, что все еще бьется на песке, надеясь дотянуться до соленой воды. Не понимая, что даже если ее подхватит волна, это уже ничего не изменит.
Пустота пожирала Лавьера, тянула все глубже в бездну, убеждала сдаться. «Зачем ты борешься? Ради чего?» – шептала она. Заглядывала в покрасневшие и слезящиеся глаза, усмехалась. «Зачем, Ран Лавьер? Все кончено… Для тебя все кончено… смирись»
Смирись и прими свою судьбу, в которой больше нет ничего для тебя. Смирись и перестань дышать, потому что твое дыхание больше не нужно. Ты проиграл. Ты проиграл…
Впадая в забытье, Ран Лавьер слышал голос своей пустоты так ясно, как не слышал живых людей. Она звала его, она угрожала, она манила.
Смирись… Ты проиграл… Все кончено… Калека без дара… Изгнанник без власти… Человек без души… Мужчина без… раяны. Для чего тебе жить?
И, проваливаясь в пропасть, Ран не мог найти ответ. Для чего? Для чего…
…Она стояла там, у берега холодного моря. Соленый ветер играл белыми волосами и трепал подол синего платья. На него она не смотрела, лишь на бушующие, беспокойные воды. Сердце привычно остановилось, стоило ему увидеть Оникс. Он уже привык к этой боли, к остановке дыхания, к мучительной, отчаянной, больной надежде. К желанию и тоске, что всегда шли рука об руку, стоило подумать о ней.
Между граней черных камней раяна казалась цветком – слишком нежным и слишком хрупким для этого сурового мира. И ему хотелось закрыть ее. От холодных соленых брызг, от ветра, от людей. Странная потребность для того, кто причинял ей столько боли. Странная потребность в отношении той, что уничтожила его.
– Оникс.
Она вздрогнула и повернула голову. В синих глазах возникло удивление, а потом… что? Ран всматривался изо всех сил, пытаясь увидеть то чувство, что пришло сразу за неверием. Что было там, на самой глубине синей пропасти? Страх? Ненависть? Или… Или что-то иное, то, что он почти увидел в их последний раз, то, из-за чего цветок на спине раяны стал цветным. То, чему нет названия, потому что у них это слишком сложно, чтобы обозначить одним словом.
Но Оникс отвела взгляд и сделала шаг назад.
– Тебя нет… – ее слова принес ветер, швырнул в лицо аида. – Нет…
Ран очнулся и тяжело втянул воздух, все еще ощущая на губах соль.
– Я есть.
Лавьер открыл глаза, осматривая низкий потолок, крашеное окно и низкий стол. Опустил ноги на пол, осмотрел стежки, которыми была заштопана его рана, хмыкнул. Потом потянулся к штанам, что лежали на лавке, медленно оделся. Он смог слезть с низкой кушетки и, хватаясь за стены, доползти до двери. Толкнуть ее. Холодный морской воздух лизнул лицо бывшего Верховного аида, заросшее густой щетиной. Анакин осуждающе цокнул языком, увидев Рана на пороге, но промолчал. Он знал, что спорить с сумеречным бесполезно, Лавьер все равно сделает по-своему.
– Сколько прошло дней? – Ран медленно повел головой, осматривая тесный дворик, огороженный простой дощатой оградой. Жилище целителя располагалось в стороне от долины, где селились местные жители. Оно стояло почти в лесу, скрытое густыми зарослями колючего можжевельника.
– Семь. Тебе рано вставать.
Лавьер прищурился.
– Мне нужно оружие. Одежда. И лошадь.
– Тебе нужно лечь в постель и не вставать ближайший месяц, – ворчливо отозвался целитель. – Не заставляй меня жалеть о том, что я сделал, Ран.
– Ты сделал бы это в любом случае, – Лавьер приложил ладонь к глазам, всматриваясь в очертания скал. Солнце зашло за тучу, и в наступившей тени стали видны шпили замка. Родовое гнездо рода Лавьеров возвышалось черной громадой с реющим на башне синим флагом.
– Да. Но не заставляй меня жалеть.
– Анакин, мне нужно то, что я сказал. – Ран отвернулся от синих скал. – Ты говорил обо мне?
– Обижаешь, аид.
– Хорошо. Мне надо уходить, ты и сам знаешь. Меня будут искать.
– Тебе нельзя садиться на лошадь, Ран! – целитель возмущенно всплеснул руками. – Это ты тоже знаешь! Тебе нужно время, чтобы срослись твои ребра и внутренности, чтобы затянулись раны! Я влил в тебя силу, чтобы ты смог хотя бы дышать, а ты хочешь сдохнуть? Ты этого хочешь?
– Я сдохну, если останусь здесь, – ровно произнес Лавьер. – Первое, что сделает Ошар, обнаружив мое отсутствие – это направит отряд в Синие Скалы. Не упрямься, старик. И приведи мне лошадь. Я уеду на рассвете.
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам! Или… не повезло? Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи — варвары, о которых мы ничего не знаем. Даже того, кем они являются на самом деле.
Если приходится разводиться с богатым мужем — это обидно. Если нужно сменить столицу на глухую провинцию — это неприятно. Если наследством оказывается не особняк, а развалюха — это очень грустно. А если становится известно, что твой дом еще и занят настоящим дикарем без совести и чести, — это просто катастрофа!
Я жила у зеленых холмов Идегоррии, где растут исполинские деревья и искрятся хрустальные водопады. Я рисовала этот мир, изменяя реальность, ведь я – созидающая. Я была счастлива. Но моя жизнь изменилась в тот день, когда я стала пленницей у чужеземного захватчика. У него белые волосы, огненные глаза и тело воина. Я знаю, кто он, – арманец, демон Ранххара. Тот, о ком говорят шепотом, чтобы не накликать беду. Он принес в мой мир смерть и кровь, разукрасил его красным и черным, стал тем, кому я поклялась отомстить.
Таких, как я, называют раянами. Когда-то нас было много, нам поклонялись, словно богиням, нас почитали и нам приносили дары. «Раяна» означало «желание». Тогда мы сами решали, для кого расцветет лори. Но мужчины жестоки… И теперь «раяна» значит «яд». И когда мой цветок расцветет, меня найдут. Сумеречные псы, слуги Темного владыки, они придут за мной, чтобы уничтожить. Я не знаю, для чего цветет лори, но для меня это означает смерть.
За гнилыми болотами, в самой чаще леса, там, где не поет птица, где не ходит дикий зверь, живет ведьма. Лицо ее – ямы и рытвины, бородавки да мерзкая слизь от дел ее греховных. Голос – воронье карканье, что ни слово скажет, то жаба соскочит. Тело– хвостатое, да рогатое, ни мужское, ни женское– звериное. Рыщет ведьма по лесам и болотам, жертву невинную ищет, чтобы впиться в глотку клыками, разодрать да крови напиться… А потом сплясать на останках в свете луны, с диким гиканьем да ухохатыванием… Вот такие сказки рассказывают в наших краях.
Таких, как я, называют раянами. И много лет нас уничтожали по приказу Темнейшего владыки. Но однажды все изменилось. Проклятие разрушено, и мне суждено стать не изгнанницей, а правительницей. Но и сейчас я лишь пешка на доске сильнейших магов Сумеречной империи, которые решили получить власть цветущего лори. Правда, я устала играть по чужим правилам и жить по чужим приказам. А цветок, который я всю жизнь считала проклятием, возможно, станет моим спасением.
Дореволюционный студент, сын санкт-петербургского приват-доцента, увлеченный революционными идеями, попадает в феодальное общество и чуть ли не в первый же день совершает проступок, за который его приговаривают к каторге. Юношу выкупает местный офицер...
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
2080 год. Государства остались в прошлом. Корпорации разделили мир на подконтрольные им сектора. Равенство и свобода в этом мире — не более, чем иллюзия. Но даже это хрупкое равновесие под угрозой: одна из корпораций применяет информационное оружие, позволяющее управлять людьми, изменяя их воспоминания. Удастся ли остановить распространение информационного оружия? Можно ли остаться свободным в мире, где правила диктует технологический прогресс? И что вообще значит это «остаться свободным»?
Меня зовут Айланна. Я принцесса Риоссы, наследница правящего магического рода. Меня забросили в другой мир, чтобы спасти. Но этот мир, мир без магии, никогда не станет для меня родным. Я хочу вернуться домой…
Легенда о тринадцатом воине, призванном покачнуть равновесие между Светом и Тьмой, — миф или реальность? Что скрывают друзья и кому теперь можно доверять? Именно это предстоит выяснить Диане Фишер — главной героине данной книги — ангелу от рождения и, по воле случая, обладательнице Темных сил. Порученное шефом задание, новый напарник, пропажа старых друзей, пробуждение демонических способностей, реалистические сны — все сплетается в один клубок, расплести который необходимо до полнолуния… А времени остается так мало… ВНИМАНИЕ! КНИГА ОТРЕДАКТИРОВАНА НЕ ПОЛНОСТЬЮ, ОШИБКИ И ЛЯПЫ МОГУТ ПРИСУТСТВОВАТЬ!
Первая повесть из киберпанк-цикла В Городе происходит странное преступление — ограбление в подворотне. Что странного? Жертвой оказался известный ученый, а грабители унесли ноутбук с секретными военными разработками. Дьявольский план террористов или обычный гоп-стоп? Разобраться в этом поручено лучшему следователю.