Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции, 1920–1970 гг. - [122]
Полный политический коллапс и принимавшая угрожающий размах анархия и проникновение чужеродных элементов во власть собрали в рядах белых армий как приверженцев республиканского строя, так и поборников монархии, сплотившихся перед лицом единого врага, но это и предопределило в конечном счете само поражение Белого движения и последующую «эмиграцию несогласных». Если возврат к монархическим принципам гарантировал скорое восстановление порядка в стране, ибо базировался на веками проверенных практиках, то переход к республиканским формам грозил лишь усугублением смуты, в силу отсутствия достаточного опыта его апологетов в деле успешного восстановления государственной жизни. В рядах белых армий не оказалось численного перевеса сторонников парламентаризма, но много просто осторожных лиц, боявшихся повлиять поддержкой монархистов на отмену мифических «завоеваний революции». Эти люди, вопреки здравому смыслу, все еще находились под ложным впечатлением неких великих социальных преобразований, которые принесли две революции, и, будучи изгнанниками, инерционно продолжали верить, что и в их судьбах свержение традиционного строя сыграло некую освободительную роль. Иначе как гипнотическим помутнением сознания это состояние трудно назвать. Страх потерять неприобретенное или прослыть ретроградом, смущение от позднего прозрения — вот совокупность чувств многих людей, далеких в силу своей воинской службы или рода занятий от политики, составлявших множество единого организма эмиграции. Осознание утраты самодержавного строя, как стержня сильной русской цивилизации, и искреннее чувство собственной вины за попустительство врагам русской государственности частично возникнет в эмиграции лишь в 1930-е годы, и приобретет формы позднего раскаяния в мемуарах в начале 1960-х.
В первые месяцы и годы Великого исхода при изучении настроений военной эмиграции и духовенства, осознание вселенской катастрофы государства было присуще лишь единицам. Наиболее ярко это прослеживается в очерке очевидца, посвятившего свой рассказ попыткам немногих инициативных людей заказать панихиду в походном казачьем храме на греческом острове Лемнос. Лето 1921 года для многих изгнанников вольного Тихого Дона — время осмысления пройденного пути и нравственного выбора своей жизненной позиции. Очевидно, что бессмысленная, ориентированная на некие абстрактные формы благоустройства Отечества борьба не только не помогла победить захвативших власть интернационалистов, но и бесперспективна в дальнейшем. Нет ничего такого, чего бы уже не пообещали народу хитроумные большевистские политики и что могли бы противопоставить им поборники демократического лагеря. В том и ином случае народ чувствовал себя обманутым в своих лучших ожиданиях. А немногим прозревшим среди эмигрантов, в силу их невероятной малочисленности, не под силу было повернуть вспять закрученное большевиками колесо пропагандисткой лжи и дискредитации самодержавной идеи.
«На острове бугор, а на бугре маркиза-шатер. В нём церковь. Сюда лениво тянутся и медленно идут… Их мало. Не считают долгом чести русской почтить покойного Царя, Из тысяч беженцев здесь нет и сотни… Долго думали, судили: можно ли? Удобно ли здесь, на Лемносе, помолиться за убиенного Царя? И сильно сомневались, не будет ли неделикатно объявить о панихиде по лагерям? Пугливо озираясь, пророчили, что “Мало ли что может быть? Ведь политическое дело тонко”»>{156}…
Напомним, что дело происходило не на тайном собрании в центре большевисткой столицы, под носом вездесущего ЧК, а в центре временного расселения на далёком греческом острове, находившемся в ведении британской колониальной администрации, наиболее консервативного сословия бывшей Империи — казачества. Той ударной части Русской армии — последнего резерва белых армий Юга, предпочитавших изгнание на неопределенный срок мирному сосуществованию с разрушителями своего Отечества.
«Решили сделать дело тихо, посемейному… Робко заявили коменданту, и друг через друга оповестили своих… Инициаторы пошли сначала за разрешением к коменданты (ген. Ф.Ф. Абрамову. — Примеч. авт.). Маститый старец, полный генерал с двумя Георгиями. Русский воин, увенчанный наградой Государя, — он брал когда-то Эрзерум… Он разрешает: “Если хотите, молитесь за гражданина Николая!” Идут к епископу. Благообразное лицо. Не старый. Изгнанник на Лемносе. Десятки лет отец духовный поминал в богослужении благочестивого Царя, и величаво возглашал Самодержцу долголетие. На проповедях говорил о Вере, О Царе, Отечестве…
— Что? Панихида? По Царю? Постойте! Дело не так просто. И думает: “Что скажут партии? Эсэры? Кто победит?” Вслух: — Нет, я разрешить молиться за Государя не могу! Вдруг спохватился пастырь: — Да впрочем, официально неизвестно, убит ли Царь! А если жив? Нет—неудобно… Ну, знаете, я не могу: поговорите с отцом Георгием (Шавельским. — Примеч. авт.). Как хочет, а я умываю руки. Идут к священнику. Модный проповедник. Громит порок и разгильдяйство. Требует от паствы долга, служения родине: он не откажет. Сухопарый, некрасивый человек с лицом аскета. — Гм… Не того… Гм… За Царя? Подернулось суровое лицо брезгливой судорогой. Недовольство овладело на миг обыкновенно послушной мимикой… — Но позвольте: Он не Царь! Он “бывший”! Служить нельзя! …Забыл ораторствующий поп, что сам он “бывший”, что вместе с Царем низвергнут “именем народа”… — Ну, ладно, отстуду, но только не за Царя, а за Николая, и это помните… Пришли к палатке-церкви отдать честь Родине в лице почившего Царя. Все больше старики, в погонах, с орденами. Здесь были бойцы Императорской армии, два-три чиновника. Немного женщин. Пришли оплакивать Россию… Было в храме тихо и мрачно. А те, кто понимал всю низость происходившего <дела>, шептали: “Вот подлость человека!” Вот вышел служитель храма. И полилось из уст его — не речь, не слово. Неуклюже торчала золотая риза на угловатых плечах. В порывистых движениях сжимали руки крест святой и злобно искривлялось суровое лицо… Дерзко кощунствуя, священник надругался над Тем, кому еще недавно перед Богом возносил хвалу и славу. Слуга Царя Небесного так поносил Царя земного… — Не Царь, а “бывший”! Не Государь, а раб Божий Николай! Кто чтит Царя — уйдите вон! Так подлый раб смердящим словом жалил душу! Молчат седые генералы. Смущен взор женщин. — Он должен так говорить из соображений политики. Иначе не позволяли служить, — пытаются оправдать поклонники аскета… Отслужил панихиду не по Царю, а по безымянном Николае. Окончилось. Все разошлись и словно шапку-невидимку надели на то, что видеть было стыдно»
По китайским меркам Харбин — город совсем молодой, ведь история его насчитывает чуть более ста лет. А связана она прежде всего с Россией. До сих пор здесь стоят храмы и жилые дома, здания школ, гимназий и больниц, построенные русскими архитекторами и инженерами на рубеже XIX–XX веков, до сих пор на улицах города можно услышать русскую речь…О жизни первых русских поселенцев, отстраивавших Китайско-Восточную железную дорогу и Харбин, о выдающихся русских эмигрантах, испивших горькую чашу лишений и невзгод, но сохранивших в сердце образ Родины, рассказывает книга известного историка Олега Гончаренко.
В последние сто лет, прошедшие после первого празднования юбилея 1812 года, отечественная периодика уделила достаточное внимание как отдельным лицам — героям войны и полководцам, так и отдельным сражениям и битвам, участие в которых принимали русские войска. «Дети страшных лет России» — в полной мере эти строки Александра Блока можно отнести к авторам этой книги. И современный читатель, пусть даже впервые знакомящийся с темой Наполеоновских войн, прочитав предлагаемый сборник, получит, хотя и общее, зато весьма яркое представление о ряде исторических лиц, их «днях и делах» и других событиях того времени.
Новая работа военного историка О. Гончаренко посвящена самому трагическому периоду в истории Русского Императорского флота. Сражения 1914–1915 гг. на Черном и Балтийском морях, гибель линкора «Императрица Мария» и крейсера «Жемчуг», революционные волнения и массовые казни офицеров стали переломом в его судьбе. И все же это не было гибелью флота. Вновь созданные белые эскадры и флотилии вели боевые действия на Балтийском, Черном, Каспийском и Баренцевом морях, а также на Онежском и Ладожском озерах, на Волге, Каме, Шилке и Ангаре.
Гражданская война, шедшая на протяжении шести лет в России, стала одной из самых трагических страниц в почти тысячелетней истории нашего государства. В конфликт были вовлечены люди всех сословий и национальностей, еще недавно мирно сосуществовавшие на всей широте необъятной Российской империи. В чем была основная подоплека конфликта? Как формировались очаги сопротивления новой власти? Кто входил в состав Белой армии? Каково было отношение к войне Русской православной церкви? Книга адресована тем читателям, кому небезразлична история родной страны.
Столетиями приумножала свои красоты древняя Москва; величаво возносили ввысь малиновый колокольный звон сорок сороков ее церквей, гордо тянулись к ясному небу их золотые купола... Испокон веков исконная столица России была духовным центром страны, в ней свято сохранялись обычаи и законы предков. Но вот пришел XX век, а вместе с ним и новая власть, отринувшая прошлое и оставившая в нем Бога. Полетели наземь купола и колокола, осыпались древние стены, затерлись намоленные лики... Но человеческая память сильнее забвения; она зовет нас взглянуть на пережитое и вспомнить то, что мы потеряли – и многое, увы, безвозвратно...
Русский Императорский флот не погиб в 1917 году. Его лучшие представители, офицеры и адмиралы, встали на защиту империи. На Балтийском, Черном, Каспийском и Баренцевом морях, на Онежском и Ладожском озерах, на Волге, Каме, Шилке и Ангаре были созданы эскадры и флотилии, на судах которых, как прежде, взвился Андреевский флаг. Новая книга военного историка О. Г. Гончаренко повествует о жизни русских моряков, их участии в Гражданской войне и их судьбах после ее окончания. Русский морской офицер на берегах Тигра, Евфрата и Хуанхэ, в знойных портах Бизерты и Александрии, на рейдах Шанхая и Сингапура даже в те непростые годы оставался в глазах иностранцев символом стойкости, высокого профессионализма и благородства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
Новая книга A.B. Олейникова подробно рассказывает о трофеях русской армии, захваченных в годы Первой мировой войны: о знаменах, броневиках и орудиях, добытых русскими солдатами на полях сражений. Особое внимание уделяется военнослужащим германской, австро-венгерской и турецкой армий, оказавшимся в русском плену. Сопоставляя различные документы, автор анализирует урон, нанесенный врагу русской армией.Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.
Разведывательные службы Белого движения занимают особое место в истории отечественных спецслужб. За сравнительно короткий промежуток времени — шесть лет — разведка Белого движения прошла все этапы развития: зарождение, становление, развитие, зрелость, упадок и уход с исторической сцены вместе со своими создателями — белогвардейскими режимами.Книга Н.С. Кирмеля расскажет обо всех этапах существования белой разведки, об ее оперативных мероприятиях и судьбах сотрудников. Используя многочисленные архивные документы, автор детально показывает борьбу на тайном фронте Гражданской войны.Данное исследование продолжает книга «Спецслужбы Белого движения.
В новой сенсационной книге известного историка главное внимание уделено малоизвестным аспектам Сталинградской битвы и связанным с ней мифам. Рассматривается весь ход кампании 1942 года, от принятия Гитлером в апреле 1942 года плана «Блау», предусматривавшего захват Кавказа и выход на Волгу, и вплоть до капитуляции 6-й немецкой армии в Сталинграде 2 февраля 1943 года. Особое внимание уделяется соотношению потерь сторон альтернативным вариантам развертывания Сталинградской битвы.Книга написана на основе уникальных и никогда не публиковавшихся ранее архивных материалов.
Густав Марк Гилберт был офицером американской военной разведки, в 1939 г. он получил диплом психолога в Колумбийском университете. По окончании Второй мировой войны Гилберт был привлечен к работе Международного военного трибунала в Нюрнберге в качестве переводчика коменданта тюрьмы и психолога-эксперта. Участвуя в допросах обвиняемых и военнопленных, автор дневника пытался понять их истинное отношение к происходившему в годы войны и определить степень раскаяния в тех или иных преступлениях.С момента предъявления обвинения и вплоть до приведения приговора в исполните Гилберт имел свободный доступ к обвиняемым.