Изгнание из ада - [22]
— Теперь ты будешь школьником! — сказала мама. Впрочем, с тем же успехом она могла бы сказать: «Ты будешь астронавтом». Он доверчиво шагал между родителями. А они почему-то сердились.
— Не косолапь! — сказал отец. — Нормальные люди на ходу слегка разворачивают ноги мысками наружу! Посмотри на мои ноги!.. Нет, не преувеличивай! Совсем чуточку! Укромно!
— Виктор, он имеете виду скромно!.. Перестань сбивать его с толку своими шуточками!
Виктор шел повесив голову, старался правильно ставить ноги, смотрел, как двигаются безукоризненно сверкающие ботинки отца. Он совершенно оглох от стыда. Внизу — справа-слева, справа-слева — постукивали по тротуару туфли, а сверху — справа-слева, справа-слева — звучали голоса родителей. Возле своей машины отец попрощался. Виктору хотелось поцеловать его, но отец к нему не нагнулся, только протянул руку. Виктор посмотрел на эту руку, потом перевел взгляд на лицо отца, а тот, криво улыбаясь, сказал маме:
— Не понимаешь ты моего тонкого английского юмора! — И уехал.
— Сколько раз я просила твоего отца говорить с тобой по-английски.
Виктор педантично вышагивал — правой-левой, правой-левой, — стараясь не косолапить.
— Он же превосходно владеет английским. Когда мы познакомились, он по-немецки почти не говорил, потому что вырос в Англии.
Виктор, наверно, спросил: почему?
— Почему? В детстве ему пришлось уехать отсюда, в Англию. Потому что… из-за войны. Время было такое. Так или иначе, когда ты родился, я сказала: давай ты будешь говорить с ребенком по-английски, а я — по-немецки, чтобы он сразу рос двуязычным. Но с ним же совершенно невозможно разговаривать, ему бы только шуточки свои отпускать. Идем, Виктор, и побыстрей, пожалуйста, мы спешим! Знаешь, что он ответил? Твой отец! Мы живем в Вене, сказал он, и говорят здесь по-немецки. Поэтому двое в этой семье должны усвоить немецкий на отлично — мой сын и я.
В этот день Виктор усвоил, что косолапить больше не будет, никогда.
Он стал школьником. Старомодным. Что до чтения и письма, то о них он действительно не имел ни малейшего представления. На бегу такому не научишься. Впрочем, считать Виктор уже немного умел. Ведь у деда с бабушкой, когда ему велели сидеть спокойно, его занимал один-единственный вопрос: как происходит счет? Он хотел это понять. Считал пальцы на руках, ножки стульев у обеденного стола, красные горошки на бабушкином фартуке, снова и снова старался выяснить, понять, как это проистекает. Как от одного определенного числа переходишь к другому. Сколько там в промежутке. Бабушка была в восторге, что нашла возможность временами заниматься с ребенком, не покупая игр и не опасаясь беспорядка и беготни по квартире. Детских песенок Виктор не знал, их ему заменял напевный речитатив бабушки; она ритмично произносила ряды чисел, которые он повторял, отмечая каждый десяток хлопком в ладоши. Восхитительно. Дедушка подарил ему рамку с разноцветными шариками, нанизанными на проволочки. «Счетная машинка!» — объявил он. С этой штукой Виктор мог часами сидеть спокойно, даже не болтая ногами. Передвигал туда-сюда круглые костяшки и в конце концов был уже способен вычислить, сколько ему будет лет, когда большие наконец умрут. Ведь тогда отпадет необходимость бегать следом за ними. Вот что его интересовало. Долго ли еще? Сколько лет деду и бабушке? Сколько родителям? Сколько вообще живут люди? Сколько будет ему, когда они наконец умрут? Смерть приходила слишком поздно. Это он уразумел. Но к поступлению в школу умел считать до ста.
Первый школьный день. Отец купил ему портфель и сам нес его от машины до классной комнаты. А там поставил возле парты в первом ряду и сказал Виктору:
— Будешь сидеть здесь, чтобы хорошенько все понимать.
— А если что не поймешь, спросишь у господина профессора! — добавила мама.
— Нужно говорить не господин профессор, а господин учитель. Или это уже университет? Виктор, говори господин учителъ\
— Пусть другие говорят господин учитель. Виктор будет говорить господин профессор. Это пойдет ему на пользу. Виктор, говори господин профессор!
— Раз все будут говорить господин учитель, то и Виктор тоже. Он что, должен выделяться? Виктор, если уж выделяться, то правильными ответами на все вопросы, а не вздорными выходками по примеру твоей мамаши!
Потом вперед вышел какой-то дяденька, сказал, что он учитель, и обещал детям массу волнующих переживаний и удовольствия. При этом дети сидели за партами так же неподвижно, как Виктор за обеденным столом у деда и бабушки. Родители новоиспеченных школьников стояли у боковой стены класса, словно окаменев с вечной улыбкой на губах. Только его мама — взглянув на нее, Виктор почувствовал себя ужасно неловко — портила эту картину, беззвучно пыталась что-то Виктору сообщить, открывая рот и незаметно тыча пальцем в сторону учителя: «Про-фес-сор!»
Учитель спросил, согласны ли дети, чтобы родители теперь ушли. Виктор был очень даже согласен и ответил громким и отчетливым «да». Единственный из всех. Ему же всегда внушали: если тебя спросят, отвечай громко и отчетливо! Родители, смеясь, покинули класс, а Виктор тем временем старался побороть ощущение глухонемого жара внутри, нестерпимое чувство стыда, оттого что он выделился. Он слышал, как учитель что-то сказал, но не понял что, только несколько раз моргнул, чтобы смигнуть с глаз пелену. И вдруг увидел, что соседи — в панике он обернулся, взглянул назад, — что все дети положили перед собой тетрадь в голубой обложке, карандаш и ластик. Как же так — у всех есть эти вещи, а у него нет? Он подтолкнул локтем соседа слева и шепотом спросил, нет ли у того лишней тетради. И лишнего карандаша и ластика. Чтобы одолжить ему, Виктору. Пожалуйста! В ответ мальчик отпихнул его локтем:
Роберт Менассе (р. 1954) — современный австрийский писатель, лауреат нескольких литературных премий.«Блаженные времена, хрупкий мир» (1991) — трагикомическая история жизни некоего философа Лео Зингера, который свято верит, что призван написать книгу, способную изменить мир. В прошлом году это сочинение Лео Зингера — «Феноменология бездуховности» — действительно увидело свет: только написал его за своего героя сам Роберт Менассе.
Роберт Менассе (род. 1954) — известный австрийский прозаик и блестящий эссеист (на русском языке опубликован его роман «Блаженные времена — хрупкий мир») — посвятил свою книгу проблемам политической и культурной истории послевоенной Австрии. Ироничные, а порой эпатирующие суждения автора об «австрийском своеобразии» основаны на точном и проникновенном анализе и позволяют увидеть эту страну в новом, непривычном освещении. Менассе «деконструирует» многие ментальные клише и культурно-политические стереотипы, до сих пор господствующие в общественном и индивидуальном сознании Австрии.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.