Избушка на курьих ножках - [10]
– Ты отлично уловил Джека, и… – Я рассматриваю свои глаза на рисунке. Хоть я и улыбаюсь, глаза у меня грустные. Может, Бенджамин специально нарисовал их такими, а может, и нет, но в любом случае мне кажется, он и меня отлично уловил. – Ты прекрасно рисуешь.
– Спасибо, – отвечает Бенджамин, убирая блокнот в рюкзак. – Я немного доработаю рисунок сегодня вечером, а потом, если захочешь, подарю его тебе. Может, погуляем завтра вместе? Я бы показал тебе город.
Сердце останавливается. Я хочу этого больше всего на свете – побродить по городку у озера. Но разве я могу?
Гнев прожигает меня насквозь. Это нечестно, что Ба и избушка заставляют меня сидеть за забором. Что может быть плохого в небольшой прогулке с другом?
– Да, – уверенно говорю я. – Я приду.
Не знаю как, но я сделаю это. Если я упущу эту возможность познать дружбу и жизнь за забором, кажется, моё сердце разобьётся на тысячи осколков.
Мы возвращаемся через долину Пустых камней. Воздух холодный, но кожа у меня буквально пылает. В голове роятся идеи побега, но они рассыпаются, стоит мне попытаться удержать хотя бы одну.
Бенджамин провожает меня, пока не показывается избушка. Она всё в той же позе, похоже, спит. Осторожная улыбка трогает мои губы: я понимаю, что мне удалось уйти незамеченной.
Мы договариваемся о завтрашней встрече. Бенджамин говорит, он так и не спросил отца про ягнёнка, и я отвечаю, что с радостью оставлю его у себя ещё на одну ночь.
Когда я перелезаю через забор, кажется, всё складывается как нельзя лучше. Я думаю о маме и её полуночном путешествии на гондоле, о том, что иногда стоит нарушить правила, ведь тогда может случиться что-то замечательное. Сегодняшний день был удивительным, а завтрашний будет ещё лучше.
Я открываю дверь, и меня обнимает тепло. Ба всё ещё в постели, в доме тихо. Даже ягнёнок спокойно спит в моей комнате, положив голову на поросший мхом бугорок земли. Я ныряю в мягкие объятия своего матраса и улыбаюсь. От восторга хочется визжать, и мне приходится накрыть лицо подушкой. Не могу поверить, что всё это происходит наяву! Как будто звёзды наблюдали за моими мечтами и теперь одну за другой претворяют их в жизнь. Я закрываю глаза и проваливаюсь в сон, надеясь, что звёздам под силу изменить и мою судьбу.
Кажется, проходит всего две минуты, и меня будит треск костей. За окном темно, значит, я проспала почти весь день. Я сажусь на кровати и смотрю в окно. Забор дрожит и покачивается под напором воздуха. Меня накрывает холодная волна ужаса.
Черепа и кости с душераздирающим грохотом срываются с забора, летят, катятся и прыгают в чулан для скелетов, притягиваемые мощным дыханием избушки. Дверь чулана захлопывается, и избушка резко поднимается.
– Нет! – только и успеваю закричать я, вскакиваю с кровати и тут же спотыкаюсь о поросшую мхом крепость. Ягнёнок истошно блеет, перескакивает через забор и скользит копытами по полу. Джек срывается со своего насеста на спинке моей кровати и, каркая, описывает круги по комнате. А избушка идёт себе длинными, ровными шагами.
– Нет! Нет! Нет! – Я распахиваю дверь своей комнаты. – Ба, умоляю, останови её!
Ба появляется передо мной, тонкие редкие волосы разлетелись вокруг её головы, как нимб.
– Что стряслось? Что не так?
– Останови её! – кричу я, и слёзы катятся по щекам.
Избушка набирает ход, скачет вперёд ритмичным шагом. Я падаю на пол и хватаюсь руками за голову. Ба встаёт на колени рядом со мной и поглаживает меня рукой по спине.
– Что остановить, милая?
– Избушку! – кричу я ей.
– Ты же знаешь, что я не могу, – вздыхает Ба. – Знать, пришло время продолжить путь.
– Но мы пробыли здесь каких-то две недели!
Не может этого быть. Только не сейчас. Бенджамин вернётся, с его большими карими глазами и добродушной улыбкой. Мы отправимся в город. Мы станем хорошими друзьями. Впервые в жизни у меня есть и мужество, и возможность вырваться на свободу и познать жизнь там, за забором. И вот избушка отбирает всё это у меня.
– Я хочу остаться здесь, Ба, – всхлипываю я.
– Ох, Маринка.
Ба обнимает меня, эти объятия и утешают, и душат. Избушка уже перешла на галоп, уносит меня от Бенджамина, от моего единственного шанса обрести друга и побродить по сияющему городу на берегу озера.
– Ты же знаешь, нам нужно переезжать с места на место, чтобы живые не нашли Врата. Это важно…
– Но почему? – в гневе кричу я, отстраняясь. – Что такого важного? Все живые в конце концов придут к Вратам! Все они умирают! Почему это должно быть такой великой тайной? Почему мы нигде не можем задержаться подольше и завести друзей? – Я смотрю на неё горящими глазами. Она должна, должна остановить избушку, вернуть её назад. – А барашек! – кричу я.
– Пусть остаётся с нами, – мягко отвечает Ба. – Весной наварим постного борща.
– Ты не понимаешь.
А я не могу сказать, что Бенджамин вернётся и будет искать своего барашка, но всё, что он найдёт, – это каменистый выступ скалы, такой же пустой, как мои мечты и надежды. Я не могу сказать ей, как это больно.
– Ненавижу эту избушку! Ненавижу эту жизнь!
Будто со стороны я слышу, как выкрикиваю бабушке грубые слова, вижу, как отталкиваю от себя её руки. Меня потряхивает от страха, что я совсем не властна над своими эмоциями и действиями. И пока я остаюсь в этой избушке, я никогда не буду властна над своей жизнью, будущим и судьбой.
