Избранный - [34]

— Здравствуй, папа. Как ты себя чувствуешь?

— Он меня спрашивает, — улыбнулся рабби Цвек. — Ты же у нас в кровати, ты же у нас в больнице, и ты еще спрашиваешь меня, как я себя чувствую. Белла тебе кое-что купила, — мягко добавил он. — Открой, посмотри. Белла так красиво всё завернула. На. — Он протянул руку и взял сверток. — Открой, мне тоже интересно, что там. Наверное, сюрприз.

— Пап, я уже не ребенок, и сюрпризы меня не радуют. И я знаю, что там. Скорее всего, шоколад и туалетные принадлежности. Я бы и сам всё это купил, здесь, в нашей лавке.

Рабби Цвек поежился от его снисходительного тона.

— Я просил у вас денег, — продолжал Норман.

— Открой, открой, — настаивал рабби Цвек и сам принялся развязывать ленточку. Первыми показались шоколадки: рабби Цвек вынул из свертка расписную коробочку. — В вашей лавке есть такой шоколад? — презрительно уточнил он, не спустив сыну его снисходительный тон. — Такие сласти ты можешь купить? Такой лосьон после бритья? Фу-ты ну-ты, такое мыло? Нет, ты скажи, — он подался вперед, — такие хорошие вещи ты можешь купить в вашей лавке?

Норман смотрел на покупки, которые одна за другой падали на кровать. Прикинул стоимость каждой: хватило бы запастись белыми на четыре дня, и он рассердился, что эти деньги выбросили на ветер.

— Шоколад, — с омерзением выдавил он, — кто же осилит столько шоколада. И разве я когда-нибудь пользовался всей этой бабской ерундой?

— Ты просил шоколад, — отрезала Белла. — По телефону ты умолял купить тебе шоколада. Именно как ребенок.

— Как ребенок, — передразнил Норман. — Таким вы хотите меня видеть?

В голосе его слышалась горечь. Он потрогал лежавшие на кровати вещи и с растущей тревогой принялся соображать, под каким еще предлогом выманить у них деньги. Сумочка Беллы стояла в ногах кровати. Норман готов был ухватиться за любую возможность. Но отчего-то побаивался. Ему случалось красть, и нередко, обычно из кассы в лавке. Но это другое. Кассу ведь открывают по тридцать раз на дню. И взять оттуда деньги можно как бы нечаянно. Иное дело сумочка. Тут нужен план, ловкость пальцев, да и сноровки у Нормана маловато. Однако же это был шанс — возможно, единственный.

Словно прочитав его мысли, Белла взяла с кровати сумочку и открыла. Норман подался к ней, пытаясь заглянуть внутрь. Если в сумочке поживиться нечем, нет смысла и рисковать. Белла достала носовой платок, и Норман заметил большой открытый банковский конверт. Полдневная выручка из лавки: они поехали к нему, и Белла не успела отнести деньги в банк. По опыту он знал, что полдневная выручка в лавке, особенно в короткий день, составляет фунтов пятнадцать. Запас на две недели. Он должен получить эти деньги, а они заслужили их потерять, раз притащили ему шоколад и лосьон после бритья, точно какому-нибудь инвалиду. Он разжигал в себе ненависть к ним, чтобы облегчить кражу. Но оставался практический вопрос: как добраться до сумочки. Возможно, Белла выйдет в туалет, но тогда, скорее всего, возьмет сумочку с собой. Значит, если уж делать это, так здесь, у нее под носом, и перед самым их уходом, чтобы она не успела хватиться пропажи. Белла тем временем убрала платок в сумочку, не потревожив лежавший сверху конверт, и вернула ее в изножье кровати.

— Спасибо за шоколад, Белла, — сказал он. — Извини, что я вспылил. Ты меня балуешь.

Рабби Цвек улыбнулся, глядя это на выражение братской привязанности — нечастое, но приятное вознаграждение родительства, — не ведая, что Норман рассудил: грабить друга, а не врага — безопаснее, хоть и подлее.

— Как дела в лавке? — спросил Норман. — Справляетесь без меня?

— Ты нам так помогал, — пошутила Белла.

И они разговорились. Время от времени рабби Цвек тоже вставлял словечко. Разговор ни о чем, абсолютно ни о чем, лишь бы не упоминать об истинной причине их визита, а лучше и вовсе обойти ее молчанием. Во время разговора Норман шевелил пальцами ног, потом ступнями, затем икрами, выдерживал приличные паузы между движениями, объяснял — дескать, от здешней пижамы всё тело чешется, — а сумочка Беллы при этом рывками, дюйм за дюймом ползла к его бедрам и в конце конце очутилась там, где он мог дотянуться рукой. Стоило сумочке завершить очередной этап путешествия, как Норман пускался в пространные рассказы о больнице, о знакомых пациентах, когда же сумочка благополучно прибыла в место назначения, он принялся разливаться о том, до чего хорошо себя чувствует.

Белла все это время следила за сумочкой, загипнотизированная ее медленным, прерывистым перемещением. Она не сделала ни единой попытки ее забрать, хотя догадывалась, куда и для чего та ползет. Когда сумочка замерла на Нормановом колене, Белла мысленно подсчитала утреннюю выручку и задумалась, как бы ее возместить, чтобы отец не заметил. Она, точно завороженная, наблюдала за Норманом, гадая, каким образом он добьется своего, и повернула стул в сторону от кровати, чтобы облегчить ему воровство. Белла улыбнулась про себя. Норман выказывал признаки прежней нормальности, к которым она с годами приноровилась. Сейчас начнет шмыгать носом, догадалась Белла, попросит платок, и едва она об этом подумала, как Норман закашлялся, вживаясь в роль. Откашлявшись, зашмыгал носом, и рабби Цвек пробормотал: