Избранными не становятся… - [34]

* * *

Безвольно трясясь, словно мешок с картошкой, на жутко неудобном плече Бервиля, я продумывала скорый план побега. Все мысли неизбежно возвращали меня к телу Хазарда, неподвижно лежащему на берегу ручья.

Уж лучше бы Бервиль сделал так, чтобы я потеряла сознание, чем оставлять наедине с творившимся у меня в голове беспорядком.

Хотелось кричать и бить ногами, но способность говорить и двигаться была нагло отнята. Как — загадка, как и все в этом странном мире. Когда корни и сучки под ногами Бервиля превратились в протоптанную сапогами дорогу, я поняла, что мы уже близко. По пути нам встречались и другие обладатели пыльных сапог и длинных ряс, которые, не говоря ни слова, проходили мимо, словно не замечая лишнего груза на плече у соратника. Неужели это у них привычное дело? Может они как древние люди, дубинкой по голове и в пещеру? Бервиль ступил за каменный пол. За спиной хлопнула дверь. Пройдя по коридору с бесконечной чередой поворотов и дойдя до заветной двери, мужчина трижды постучал и, не дожидаясь ответа, зашел в помещение, бесформенной кучей стряхивая меня на пол.

— Хазарда не было с ней. Но один из наших видел их вместе.

— Что ты не договариваешь, Овертук Бервиль? Услышав скрипучий голос, меня передернуло. Я лежала у ног Аглофуса. Что для него значит Хазард? Почему все только и твердят, что он его любимчик? Что он сделает, если узнает где он сейчас и в каком состоянии? Послышался хлопок, поднявший пыль у моего лица, заставив беззвучно закашляться. Мои усиленные мысли дали результат? Хазарду теперь ничего не грозит? Или возможно уже поздно и ему светят разве что пышные похороны? Видимо дальнейших инструкций у Бервиля не было, так как он остался стоять на месте, тупо созерцая место, где только что стоял его Учитель. В коридоре послышался шум и звук быстрых шагов. Бервиль махнул на меня рукой и вышел за дверь. Не знаю, зависело ли это от расстояния, на которое отошел от двери мой пленитель, или же он просто забыл поддерживать заклинание, сковывающее меня, но я начинала чувствовать кончики пальцев, а постепенно чувствительность расползлась по всему телу.

— Как же хорошо говорить! — снова обретая способность ходить и говорить, я была просто счастлива. Кабинет Аглофуса не представлял абсолютно ничего необычного.

Массивный дубовый стол, окруженный высокими книжными шкафами, заставленными порядком запыленными и местами обросшими паутиной книгами, и два стула с обеих сторон от стола. Я ожидала от великого мага чего-то большего. Слегка порывшись на столе, в бумагах, исписанных неизвестными мне символами, кучах перьев и случайно опрокинув на этот беспорядок пухлую чернильницу, я отошла в сторону, смотря, как темные капли капают на пол, стекая с края стола и образуя довольно живописную кляксу. Мысленно извинившись, я подошла к ящикам. Из трех ящиков открыт был только один, в котором лежала еще тонна исписанной бумаги.

Остальные два пришлось открывать, упершись ногами в стол, руками тяня на себя ручку, того и гляди готовую оторваться. Но, как ни странно, ручка почти выдержала, вырвавшись из ящика с порядочным куском древесины, предоставляя мне почти полный обзор содержимого. В одном из ящиков лежали какие-то бумаги. Во втором одиноко покоился небольшой, размером с теннисный мяч, мутно-белый шарик.

Посчитав это чем-то нужным, я забрала его себе. Все бумаги были вытряхнуты из ящиков и перемешаны на полу заботливым носком кроссовка. Удовлетворенно осмотрев результат своих трудов, и, убедившись, что из-за двери больше не доносится никаких звуков, сжимая в руке шарик, я вышла из кабинета.

Глава 7

— Путешествие с тобой оказалось более скучным, чем я представлял себе, — в который раз завывал Отис, откидываясь на лошадиную спину.

Салли недовольно всхрапнула. Дорога действительно не представляла собой ничего интересного.

Развилки, встречающиеся по дороге и обещающие выход к деревням, были пройдены мимо. Людей на дороге попадалось очень мало, да и те немногие встречные обходили парочку, словно чумных. Замечания Отиса, со временем переросли в заунывное нытье, раздражающее Эрика все больше и заставляющее с каждым новым словом жалеть о сделанном выборе. Город обещал появиться к утру, если продолжать путь, не останавливаясь на ночлег, или ко дню, в обратном случае. За спиной послышался тяжелый удар и хриплый возглас Отиса.

— Ну что еще? — Эрик недовольно остановил коня и повернул голову. На дороге, упершись передними лапами в грудь молодого человека, стоял Дохи. За спиной его лежала лошадиная туша. Из перегрызенного горла животного сочилась кровь.

— Слазь, — с клыкастой морды на лицо перепуганному Отису капала густая слюна, смешанная с кровью. Глаза были обращены к Эрику.

Правый слегка заплыл и выглядел болезненным. Зная, что порешить незадачливого мага ничего не стоит для этого существа, Эрик медленно слез с коня, машинально поднимая руки.

— Где Алена, Дохи?

— Какая нужна. Выбирай, — прорычал Дохи, прижимая лапу к горлу мага, издавшего хрип, схожий с предсмертным. Зверю было явно сложно формировать длинные предложения.

— Обе. Мне нужны обе девушки. В мыслях Эрика родилась надежда. Если Дохи дает ему выбор, то обе девушки живы. Казалось тяжелая лапа, как тростинку, переломит шею Отиса, почти потерявшего сознание. Эрик глазами поискал посох мага, оказавшийся у ног мертвой лошади.