Избранные стихи - [4]

Распался мир передо мной.

Там через поле шла корова,

И сквозь стекло была она

Сперва лилова и багрова,

Потом желта и зелена.

Но уж клубились вихри пыли,

И ливень виден был вдали,

И в пестром небе тучи плыли,

Как боевые корабли.

И, точно пламенем объята,

Сосна, где с лесом слился сад,

Вдруг из зеленого квадрата

В багровый вдвинулась квадрат.

И разбивались о карнизы

Потоки крупного дождя,

И пылью опускались книзу,

Из цвета в цвет переходя.

И тучи реяли, как флаги

На древках молний,

И во мгле

Чертили молнии зигзаги

И льнули к трепетной земле.

Так, по земле тоской объяты

Под ветра судорожный вон

Они прошли

Сквозь все квадраты —

И цвет не изменили свой.

1939

Стены дворов

1

Загляну в знакомый двор,

Как в забытый сон.

Я здесь не был с давних пор,

С молодых времен.

Над поленницами дров

Вдоль сырой стены

Карты сказочных миров

Запечатлены.

Эти стены много лет

На себе хранят

То, о чем забыл проспект

И забыл фасад.

Знаки счастья и беды,

Память давних лет —

Детских мячиков следы

И бомбежки след.

2

Ленинградские дворы,

Сорок первый год,

Холостяцкие пиры,

Скрип ночных ворот.

Но взывают рупора,

Поезда трубят —

Не пора ли со двора

В райвоенкомат!

Что там плачет у ворот

Девушка одна?

— Верь мне, года не пройдет

Кончится война.

Как вернусь я через год —

Выглянь из окна,

Мы с победою придем

В этот старый дом,

Патефоны заведем,

Сходим за вином.

3

Здравствуй, двор, прощай, война.

Сорок пятый год.

Только что же у окна

Девушка не ждет?

Чья-то комната во мгле,

И закрыта дверь.

Ты ее на всей земле

Не найдешь теперь.

Карты сказочных планет

Смотрят со стены,—

Но на них — осколков след,

Клинопись войны.

4

Старый двор, забытый сон,

Ласточек полет,

На окне магнитофон

Про любовь поет.

Над поленницами дров

Бережет стена

Карты призрачных миров,

Ливней письмена.

И струится в старый двор

Предвечерний свет…

Всё — как было с давних пор,

Но кого-то нет.

Чьих-то легоньких шагов

Затерялся след

У далеких берегов

Сказочных планет.

Средь неведомых лугов,

В вечной тишине…

Тени легких облаков

Пляшут на стене.

1963

Пусть ржут метафорические кони…

Пусть ржут метафорические кони,

Поет стрела, летя издалека.

Я знаю сам, что жизнь — как на ладони

Та линия — ясна и коротка.

Не очень долго и не очень много

До отдыха последнего идти,

Но не грустна и не страшна дорога,

И есть о чем задуматься в пути…

1943

Воин

Заплакала и встала у порога,

А воин, сев на черного коня,

Промолвил тихо: «Далека дорога,

Но я вернусь. Не забывай меня».

Минуя поражения и беды,

Тропой войны судьба его вела,

И шла война, и в день большой победы

Его пронзила острая стрела.

Средь боевых друзей — их вождь недавний

Он умирал, не веруя в беду,

И кто-то выбил на могильном камне

Слова, произнесенные в бреду.

* * *

Чертополохом поросла могила,

Забыты прежних воинов дела,

И девушка сперва о нем забыла,

Потом состарилась и умерла.

Но, в сером камне выбитые, строго

На склоне ослепительного дня

Горят слова: «Пусть далека дорога,

Но я вернусь. Не забывай меня».

1939

Нас женщины в путь провожают…

Нас женщины в путь провожают

Порой на года, на года —

И словно заранее знают,

Где нас ожидает беда.

Негромкие их наставленья,

Улыбки встревоженных лиц

За нами летят в отдаленье,

Как стая невидимых птиц.

Где помощи нет ниоткуда,

Где ждет нас последняя тьма —

Порой совершается чудо:

Опасность уходит сама.

Она за крутым поворотом

Скрывается, нас не губя, —

Как будто вспугнул ее кто-то

Иль принял ее на себя.

И снова ночные скрижали

Струят утешительный свет.

А тех, кто нас в путь провожали,

Быть может, в живых уже нет.

1966

Зеркало

Как бы ударом страшного тарана

Здесь половина дома снесена,

И в облаках морозного тумана

Обугленная высится стена.

Еще обои порванные помнят

О прежней жизни, мирной и простой,

Но двери всех обрушившихся комнат,

Раскрытые, висят над пустотой.

И пусть я все забуду остальное —

Мне не забыть, как, на ветру дрожа,

Висит над бездной зеркало стенное

На высоте шестого этажа.

Оно каким-то чудом не разбилось.

Убиты люди, стены сметены, —

Оно висит, судьбы слепая милость,

Над пропастью печали и войны.

Свидетель довоенного уюта,

На сыростью изъеденной стене

Тепло дыханья и улыбку чью-то

Оно хранит в стеклянной глубине.

Куда ж она, неведомая, делась

Иль по дорогам странствует каким,

Та девушка, что в глубь его гляделась

И косы заплетала перед ним?..

Быть может, это зеркало видало

Ее последний миг, когда ее

Хаос обломков камня и металла,

Обрушась вниз, швырнул в небытие.

Теперь в него и день и ночь глядится

Лицо ожесточенное войны.

В нем орудийных выстрелов зарницы

И зарева тревожные видны.

Его теперь ночная душит сырость,

Слепят пожары дымом и огнем,

Но все пройдет. И, что бы ни случилось, —

Враг никогда не отразится в нем!

1942, Ленинград

Разлука

Ударит осколок под левый сосок,

Трава заалеет во рву…

Я пальцы изрежу о стебли осок,

С минуту еще проживу.

Раскрутится фильм небывалой длины,

Заснятый за множество лет…

И детство,

и юность,

и встречи,

и сны —

Каких только кадров там нет!

Разлуки,

дороги,

улыбки,

дома,

Свои и чужие грехи…

Какой оператор, сошедший с ума,

Такой наснимал чепухи?

Но встанут на место дома, и мосты,

Ошибки, и клены в цвету,

Когда на экране появишься ты,

Наплывом на всю суету.

Ты встанешь у синих задумчивых рек,

В полях, разодетых весной,

Такая печальная, будто навек

Пришла расставаться со мной.