Избранные стихи Черниховского - [25]

Мазал себя и чернел, а народ надрывался от смеха.

Юкель таращил глаза, стараясь постигнуть причину

Этого хохота... Вдруг — появились огромные миски

С супом, и запах его по всему балагану разнесся.

Хохот мгновенно затих. Занялись изучением супа.

Очень хвалили его за навар, за чудесные клецки, —

Музыка ж громко играла, пока не покончили с супом.

Есель тогда подошел ко столу посреди балагана

И возгласил громогласно: "Дары жениху и невесте".

Вышел Рефуэл Хотинский с подносом и круглою чашей.

Их он поставил на стол, повернулся — и молча на место.

Поднял подарки бадхан, показал их народу и молвил:

"Дядя дарит жениху: знаменитый богач, всем известный,

Рабби Рефуэл Хотинский, Серебряный гадас[64], а также

Чудной работы поднос!" — А музыка грянула тушем.

Вышел Азриэл Мощинский, тяжелых подсвечников пару

Молча поставил на стол, повернулся — и молча на место.

Поднял подарки бадхан, показал их народу и молвил:

"Друг жениха преподносит: известный богач, именитый

Рабби Азриэл Мощинский. Старинных подсвечников пара,

Чудной чеканной работы!" — А музыка грянула тушем.

Так-то один за другим подходили и клали подарки

Гости, родные, друзья. Дарили, смотря по достатку,

Золото, утварь, кредитки, хрусталь, серебро, безделушки.

Только уж после того, как закончились все приношенья,

Подали слуги жаркое, и запах приятный разнесся

По балагану волною. И каждому подали гостю

(Без исключения всем!) по куску ароматного мяса.

Ел, насыщался народ и обильно вином услаждался.

Только родные невесты за стол не садились ни разу,

Ибо служили они приглашенным гостям, угощая,

Напоминая о водке, о мясе, о разных приправах,

Зорко следя, чтоб вина достаточно было в графинах:

Все, как обычай велит, чтоб не вышло обиды иль гнева...

Так-то венчальный обряд справляла семья Мордехая.

Только слегка подкрепилась капелла закуской и водкой, —

Вот уже встала невеста среди балагана, готовясь

К танцу кошерному. В ручке держа белоснежный платочек,

Элька стоит, смущена, лицо от стыда наклонила.

Темную, темную тень ресницы бросают на щечки.

Грянули туш музыканты, и бал начался полонезом.

С места поднялся раввин реб Рефуэл, и медленным шагом

К Эльке приблизился он, и рукою взялся за платочек;

Важно степенно они три медленных сделали тура,

Весь обходя балаган, — и хлопали гости в ладоши.

Кантор, рабби Эли, в атласной одежде, поднялся;

К Эльке приблизился он и рукою взялся за платочек;

Важно, степенно они три медленных сделали тура,

Весь обходя балаган, — и хлопали гости в ладоши.

Третьим отец жениха, реб Ице, поднялся неспешно;

К Эльке приблизился он и рукою взялся за платочек;

Важно, степенно они три медленных сделали тура,

Весь обходя балаган, — и хлопали гости в ладоши.

После, один за другим, и другие почтенные лица

Делали в точности то же — и хлопали гости в ладоши.

Так-то у Эльки на свадьбе был танец кошерный исполнен.

После мужчин припустились замужние женщины в пляску.

Грянула фрейлихс[65] капелла — веселый, причудливый фрейлихс.

За руки гости взялись и в лад музыкантам запели.

Начали медленно, плавно, а кончили бешеной бурей.

Мчались, кричали отставшим, насильно тащили сидящих —

И разыгралось веселье... И вдруг молодая исчезла.

Снова мужчины пошли танцовать — и за фрейлихсом — фрейлихс

Так и гремел в балагане. Проснулся дурак-барабанщик

И разошелся: гремел, тарахтел, оглушая нещадно

Звоном тарелок своих, — а люди, подвыпив, плясали,

Звали, тянули друг друга и вслух подпевали капелле.

Вдруг новобрачный пропал... А люди все пляшут и пляшут...

Этот сидит и поет, другой ударяет в ладоши —

До истощения сил, до обильного пота... Танцуют,

Передохнут, подкрепятся за дружеской легкой беседой

Или за спором о текстах — и снова: за фрейлихсом фрейлихс.

Вскоре веселье дошло до предела. Когда же напитки

Сделали дело свое в душе Мордехая — встает он,

Кличет жену свою, Хьену: "А ну-ко-ся, сватушка, выйди.

Ну-ка мы спляшем с тобой. Пускай поглядят молодые".

Тянет он за руку Хьену: "Эй, фрейлихс! Живей, музыканты.

Пляшет жена моя Хьена!" — Жена, застыдясь, увернулась:

— "Что ты, старик, одурел? Вишь, разум пропал у еврея".

— "Если не хочешь со мной, я, пожалуй, один протанцую!

Ну-тека мне казачка, музыканты! Да с чувством, с запалом!

Место, почтенные, мне!" — И гости очистили место.

Длинные фалды свои подвернул Мордехай расторопно,

Взвизгнула первая скрипка, тарелки залязгали часто,

И загремел казачок, разудалый, веселый, проворный.

Руки фертом изогнув, Мордехай поглядел на собранье,

Крепко притопнул ногой — и легчайшим полетом понесся.

То пролетал он по кругу, локтями гостей задевая,

То застывал он на месте и дробь выбивал каблуками,

То разводил он руками, как будто в любовной истоме,

То разлетался опять — и носился в каком-то забвеньи.

Люди стояли вокруг, восхищались и били в ладоши.

И пробудились опять петухи и зарю возгласили.

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ

Среда, четверг, пятница, "веселая суббота "

Сильно в тот день заспались евреи в счастливой Подовке.

Встали поздненько, а вставши, бродили сонливо и вяло,

Точно осенние мухи, которых морозом хватило —

И неподвижно они повисают на стенках и стеклах.

Грустно стоял балаган опустелый. Мальчишки копались

В грудах вчерашнего сору. Одни лишь девицы порхали