Избранные сочинения - [46]

Могу ли зреть тебя, в местах сих безотрадных,

Не посреди убийц, на кровь мою толь жадных?

Не отвечаешь ты… трепещет грудь моя…

Не смею говорить… увы! что вижу я —

Ты отвращаешь взор… не внемлешь что вещаю.

Танкред

(прерывающимся голосом)

Поди… утешь отца; его я почитаю.

Другой, важнейший долг отсель меня зовет.

Перед тобой, пред ним исполнил я обет,

И награжден… другой мзды сердце не желает:

Признательность без мер нам тягостна бывает.

Освобождаю я навеки вас от ней…

И ты… располагать властна судьбой своей.

Будь счастлива… а я, я смерть найти желаю.

Явление пятое

Аменаида и Фани.

Аменаида

Жива ли я? на свет еще ли я взираю?

То правда ли, что жизнь мне небом отдана?

И из могилы я ужель извлечена?

О Фани, слышала ль ты приговор мой грозный,

Жестокий, яростный и более поносный,

Чем тот, которым я на казнь осуждена!

Фани

И тем мне и другим душа поражена.

Аменаида

Танкред ли, небеса! здесь говорил со мною?

Ты зрела хладность ту и гордость ту, с какою

Меня презрением обременять он смел?

О Фани! на меня он с ужасом смотрел.

Он спас мне жизнь, чтоб смерть лютей меня сразила!

За что ж, Танкред, и чем твой гнев я заслужила?

Фани

Так, пламенный сей гнев сверкал в его очах

И прерывалася речь хладная в устах;

Он отвращал свой взор, но слезы сокрывая.

Аменаида

Он бросил, он презрел, меня здесь посрамляя!

Чем страшная сия гроза возбуждена?

Чего он хочет? чем в нем ярость возжена?

К кому ревнивым быть он может во вселенной?…

Я славлюсь, я горжусь Танкредом быть спасенной;

Так, он один мне всё, он бог-хранитель мой;

Он жизнь мне возвращал, сам жертвуя собой;

Но я ту саму жизнь не за него ль теряла?

Фани

Быть может, он не знал; быть может, увлекала

Его всеобщая молва у нас людей;

Кто и неверящий не покорится ей?

Невольник, смерть его, несчастное посланье,

Сей мавр, его любовь и дерзкое мечтанье —

Всё, самое тебя молчание винит,

Которым от врагов Танкред тобой сокрыт.

Чей взор сквозь мрак сего покрова проницает?

Но предрассудок в нем наружность осуждает.

Аменаида

Он осуждал меня!..

Фани

Коль слаб он до того,

Вини любовь.

Аменаида

(приняв свою твердость и силу)

Ничто не извинит его,

Хотя б меня судил весь мир сей ослепленный:

Великий человек, на суд свой утвержденный,

И миру б целому противостать посмел.

Так он меня спасать из жалости хотел?

О поругание!.. тебя ль я ожидала?

Я, гибнув за него, с отрадой умирала,

И он осмелился меня подозревать!

Напрасно он всю жизнь прощенья будет ждать.

Так, не забуду я услуги, им свершенной;

Она начертана в душе, им оскорбленной;

Но если он не мог моей любви ценить,

Так сам не может он меня достоин быть,

Увы! из всех обид, перенесенных мною,

Я не растерзана толь тяжко ни одною!

Фани

Но он еще не знал.

Аменаида

Меня он должен знать!

Он сердце должен был такое почитать;

Уверен должен быть, что невозможно было,

Чтоб сердце ввек мое обету изменило.

Столь твердо и оно, как грудь его тверда,

Возвышенно, как дух высок его всегда;

Но справедливее, чувствительнее боле.

Я отвергаюся в моей ужасной доле

Танкреда – и всего сообщества людей;

Они коварны, злы, все с слабою душой,

То обольстители, то жертвы обольщений;

И, ждущая в тоске конца моих мучений,

Танкреда, всех людей, весь свет забуду я.

Явление шестое

Аржир, Аменаида и свита.

Аржир

(поддерживаемый щитоносцами)

Престаньте обо мне крушиться, о друзья,

И, предводя меня на поприще вы боя,

Мне дайте там обнять почтенного героя.

(Увидев Аменаиду)

Ах! кто, поведай мне, твоих спаситель дней?

Аменаида

(погруженная в горесть, склоненная одною рукою на Фани и немного обращенная к отцу)

Кто некогда любви достоин был моей,

Герой, моим отцом в сем граде угнетенный,

Врагами изгнанный, священных прав лишенный,

Единственный предмет посланья моего,

Последня, славная ветвь рода своего,

Великий человек, увы! несправедливый;

И словом – он Танкред!

Аржир

Что слышу, несчастливый?

Аменаида

Что в грустной я душе скрыть боле не могла

И, трепеща о нем, тебе передала.

Аржир

Танкред!

Аменаида

И кто другой мой был бы защититель?

Аржир

Танкред, которого сенат наш был гонитель?

Аменаида

Он самый.

Аржир

И для нас что он в сей день свершил!

Отчизны, прав, добра, всего лишен он был,

И сам пришел за нас он жертвовать собою!

Судьи несчастные, мы слабою рукою

Весы и казни меч держа во слепоте,

Как легкомысленны и лживы мы в суде!

Как гордой мудростью ведемся мы в обманы!

Что сделали мы с ним, мы, злобные тираны?

Аменаида

Родитель, на тебя скорбеть могла б и я…

Но столько чувствует вину душа твоя,

Что упрекать тебя дочь грустная страшится.

Упреком сим один Танкред обременится.

Аржир

Как! тот, кем я живу? твои продлил кто дни?

Аменаида

Уничижительны и тяжки мне они!

Надежда вся в тебе: дай зреть их перемену;

Ах! оправдай мне честь, тобою помраченну.

Кто Орбассана сверг, тот жизнь мне только спас;

Родитель, пусть меня твой оправдает глас.

Аржир

Я должен и спешу —

Аменаида

Я следую с тобою.

Аржир

Будь здесь ты.

Аменаида

Мне здесь быть? Нет, нет, иду я к бою.

Я зрела смерть вблизи, ужаснейшую смерть!

На поле чести, верь, ее отрадней зреть,

Чем на воздвигнутой отцом позорной плахе.

Не время, чтоб меня ты отвергал во страхе:

Несчастие дает мне право над тобой.

Иль два раза меня отец покинет мой?

Аржир

Нет, боле над тобой я не имею власти;

Я самовластием привел тебя к напасти.