Избранные речи - [28]

Речь

(1) Следовало бы, граждане афинские, всем вообще ораторам руководиться в своих речах не враждой или лестью, но высказывать только то, что каждый считает наилучшим, тем более когда вы обсуждаете вопросы, имеющие важное государственное значение. Но так как некоторые, выступая с речами, увлекаются соперничеством или еще какими бы то ни было побуждениями, то вам, граждане афинские, народному большинству, надо откинуть все другие соображения, а постановлять и выполнять лишь то, что находите полезным для государства. (2) Хотя сейчас все внимание сосредоточено на делах в Херсонесе и на походе, который вот уже одиннадцатый месяц¹ Филипп ведет во Фракии, большая часть речей посвящена тому, что делает и что собирается делать Диопиф². Я же лично полагаю, что какие бы обвинения ни выставлялись против кого бы то ни было из людей, которых по законам вы имеете право подвергать наказанию тогда, когда вам будет угодно, такие дела вы можете рассматривать в любое время – найдете ли нужным сейчас или спустя некоторое время, – и нет особенной необходимости ни мне, ни кому бы то ни было другому проявлять относительно них настойчивость; (3) наоборот, относительно тех мест, которые пытается у нас перехватить Филипп, как явный враг нашего государства, находясь с большим войском вблизи Геллеспонта, и которые, если однажды запоздаем, уже не сможем себе вернуть потом, вот об этом, я думаю, полезно как можно скорее принять решение и к этому подготовиться, и нельзя уклониться от этого в суматохе, поднятой из-за всех других дел, и среди всяких обвинений.

(4) Многому я удивляюсь из того, что обычно говорится у нас, но всего более, граждане афинские, я поражен тем заявлением, которое еще недавно пришлось мне услыхать, когда один оратор утверждал в Совете, что тот, кто хочет давать советы, должен предлагать одно из двух – либо воевать, либо соблюдать условия мира. (5) Да, положение таково: если Филипп держится спокойно, если никаких из наших владений не присвоил себе вопреки условиям мира, если не подстрекает всех людей против нас, тогда больше не о чем говорить, но просто надо только соблюдать мир, – и с вашей стороны, как я вижу, все к этому готово. Но вот если все то, в чем мы присягали, и все условия, на которых мы заключали мир, находятся на виду у всех и выставлены записанные³; (6) а с другой стороны, если вполне очевидно, что Филипп сам же первый, еще до того, как отплыл отсюда Диопиф и клерухи, которых теперь обвиняют как зачинщиков войны, уже захватил незаконно многие из ваших владений, о чем вполне убедительно свидетельствуют против него эти вот ваши псефисмы; если очевидно также и то, что после этого он все время продолжает захватывать владения прочих, греков и варваров, и подготовляет силы их против нас, – в таком случае какой же смысл имеют слова их, что надо или воевать, или соблюдать мир? (7) Ведь у нас нет выбора в этом деле, но остается самое справедливое и самое необходимое из дел, которое они умышленно обходят молчанием. Что́ же это такое? – Обороняться против того, кто стал зачинщиком войны против нас. Или, может быть, клянусь Зевсом, они хотят сказать, что пока Филипп не нападает на пределы Аттики или на Пирей, значит, он не причиняет вреда нашему государству и не начинает с нами войны! (8) Но если они по такому признаку устанавливают понятие справедливости и так определяют понятие мира, тогда, конечно, всем очевидно, что все эти утверждения их нечестивы, недопустимы и опасны для вас; но все-таки на деле-то оказывается, что даже и эти самые рассуждения их прямо противоречат тем обвинениям, которые они выставляют против Диопифа. В самом деле, как же это может быть, – если Филиппу мы предоставим возможность делать все, лишь бы он не нападал на Аттику, почему же Диопифу нельзя будет даже оказывать помощь фракийцам? Неужели в противном случае будем говорить, что он начинает войну?

(9) «Нет, клянусь Зевсом, – возразят, пожалуй, мне, – в этом они, конечно, явно неправы, но возмутительно то, что наемники опустошают места по берегам Геллеспонта, да и Диопиф не имеет права задерживать торговые суда: нельзя позволять ему этого». – Хорошо, пусть будет так; я ничего не возражаю. (10) Однако по-моему, если они действительно в своих советах хотят соблюдать полную справедливость, то, как они добиваются роспуска существующего у государства войска и с этой целью стараются перед вами опорочить его предводителя, который изыскивает средства для его содержания, вот так же им следовало бы показать, что будет распущено и войско Филиппа, раз только вы примете этот совет. Иначе, смотрите, – ведь все свои действия они направляют только к тому, чтобы довести государство до такого же точно состояния, при котором оно уже все потеряло. (11) Ведь вы, конечно, знаете, что ничто решительно не давало Филиппу в большей степени превосходства, как именно то, что он первым поспевает к месту действия. Держа всегда около себя готовое войско и зная наперед, что́ намерен сделать, он внезапно является перед теми, против кого это задумает. Что же касается нас, то мы сначала должны еще узнать о каком-нибудь событии, и только тогда начинаем беспокоиться и делать приготовления. (12) От этого, вероятно, и происходит, что он, куда бы ни пошел, всем и овладевает вполне спокойно, мы же, наоборот, всегда запаздываем и все, какие сделаем затраты, теряем понапрасну; да к тому же мы еще явно показываем ему свое враждебное отношение и свое желание его остановить, а запаздывая с исполнением дела, мы вдобавок навлекаем на себя еще и позор.