Избранные произведения в одном томе - [1034]

Затем показали штурм фермерского дома. Кто-то выстрелил в проходивший мимо патруль из окна. Солдаты залегли и по радио вызвали помощь. Появилось гусеничное чудовище, которое остановилось в четырехстах ярдах от дома, и пушка яростно плюнула огнем. Пламя обрушилось на крышу и стремительно разбежалось по ней. Из дома стали выбегать люди и падать под треск автоматического оружия. Фильм закончился, и Корман принял решение:

— Можно показать по государственным каналам.

Он встал, хмуро оглядел собравшихся и добавил:

— У меня есть одно замечание. Мой сын принял командование пехотной ротой. Он делает своё дело, как и другие солдаты. Почему это не отражено в фильме?

— Мы не могли его снимать без вашей санкции, сэр, — ответил один из военных.

— Я не только санкционирую подобные съемки, я приказываю вам его снимать. И постарайтесь, чтобы в следующий раз он появился на экране. Конечно, он не должен быть главным героем фильма. Но я хочу, чтобы все видели: он там и делает своё дело наравне со всеми.

— Так точно, сэр.

Съемочная бригада собрала оборудование и удалилась. Зрители тоже разошлись. Корман принялся нервно расхаживать взад и вперёд по толстому ковру.

— Народу будет полезно узнать, что Рид находится среди наших солдат, — сказал он.

— Да, Дэвид. — Жена начала вязать, спицы тихонько щелкали.

— Он мой сын.

— Да, Дэвид.

Он остановился и раздраженно пожевал нижнюю губу.

— Неужели ты не можешь сказать что-нибудь другое?

Она подняла на него взгляд.

— А ты этого хочешь?

— Хочу ли я! — эхом отозвался он.

Сжав кулаки, он вновь зашагал по комнате, а жена возобновила вязание.

Что она знает о его желаниях?

Что они все знают?

Через четыре месяца экспедиционный корпус контролировал уже тысячу квадратных миль территории Лани, а войска и техника продолжали прибывать. Наступление проходило медленнее, чем рассчитывало командование. На самом высоком уровне случались незначительные ошибки, возникли неожиданные сложности, которые было невозможно предвидеть заранее. Тем не менее войска продвигались. И хотя сроки затягивались, конец независимости Лани казался неизбежным.

Корман вернулся домой, в очередной раз на шестой ступеньке услышав, как захлопнулась дверца машины. Все шло как обычно, но теперь люди нередко собирались возле его дома, чтобы поприветствовать своего правителя. Горничная молча взяла его вещи. Он устало прошествовал в столовую.

— Рид получил чин капитана.

Жена ничего не ответила.

Корман остановился перед ней и резко спросил:

— Неужели тебе это неинтересно?

— Конечно, интересно, Дэвид. — Она убрала книгу, сложила на коленях руки с длинными тонкими пальцами и посмотрела в окно.

— Что с тобой случилось?

— Что случилось? — Светлые брови слегка приподнялись. — Со мной все в порядке. А почему ты спрашиваешь?

— Я многое вижу, — резко сказал он, — И о многом могу догадаться. Тебе не нравится, что Рид находится на Лани. Ты не одобряешь мои действия. Считаешь, что я не должен был разлучать тебя с ним. Ты думаешь, что он твой сын, а не мой. Ты…

Она спокойно посмотрела ему в глаза.

— Ты устал, Дэвид. И чем-то обеспокоен.

— Я совсем не устал, — возразил он слишком громко. — И ни о чем не беспокоюсь. Беспокойство — это для слабых.

— У слабых есть на это причины.

— А у меня нет.

— Наверное, ты просто голоден. — Она села за стол. — Поешь, и сразу станет лучше.

Раздраженный Корман принялся за еду. Мэри что-то скрывала — он не сомневался в этом, ведь они прожили вместе четверть века. Но он не стал допытываться. Только после того, как он закончил есть, жена по собственной воле открыла ему свою тайну.

— Я получила письмо от Рида.

— Да? — Он держал в руке бокал с вином; ужин действительно помог успокоиться, но Корман не хотел этого показывать. — Мне известно, что он здоров и счастлив. Случись что, я бы узнал первым.

— Не хочешь ли прочитать? — Она достала письмо из бюро орехового дерева и протянула Корману.

Он поколебался, глядя на письмо, но взял.

— Небось, обычный рассказ солдата о войне.

— Мне кажется, тебе надо прочитать, — настаивала она.

— В самом деле? — Он взял письмо и недоуменно посмотрел на жену. — Но почему именно это послание должно вызвать у меня интерес? Разве оно отличается от других? Я знаю, что оно адресовано тебе, а не мне. Тебе! Рид ни разу в жизни не написал мне письма.

— Он всегда пишет нам обоим.

— Тогда почему он не начинает со слов «Дорогие папа и мама»?

— Вероятно, ему и в голову не могло прийти, что тебя это заденет. К тому же это слишком тяжеловесно.

— Чепуха!

— Может, ты всё-таки сначала прочитаешь письмо, а потом мы поговорим. Рано или поздно ты все равно узнаешь.

Последние слова Мэри заставили его развернуть листок. Он фыркнул, прочитав «Дорогая мама», а потом пробежал десяток абзацев, в которых описывалась служба на другой планете. Корман не нашёл в этих строчках ничего особенного. Перевернув лист, он внимательно прочитал последнюю часть письма. Желваки заходили на скулах, он покраснел.

«Должен сообщить, что я стал добровольным рабом юнойланианки. Я нашёл ее среди развалин деревушки, которая называлась Голубое Озеро, — наша тяжелая техника полностью ее разрушила. Ланианка осталась совсем одна, похоже, лишь она уцелела при мощном обстреле. Мама, я отправил ее домой на госпитальном корабле «Иштар