Избранные произведения. Том 1 - [19]

Капитан сказал:

– Да.

– Хорошо, об этом мы поговорим позже.. А сейчас, будьте любезны, командуйте операцией.

Капйтан сказал:

– Нет.

– То есть как – нет?

– Я только что просмотрел снимки,– сказал капитан.– Никто не удосужился сделать это раньше.

– И что же, позвольте узнать?

– Операцию надо отменить.

– Почему? – крикнул Аверов.

– Потому что на одной серии совершенно четко зафиксировано прохождение планеты через диск светила.

– Планеты? Но простите, здесь же нет никаких планет...

– Значит, есть,– сказал капитан.

В наступившем молчании Иеромонах Никодим сказал:

– Говорил ведь я: никогда не надо поспешать...

Планета – это было плохо.

Это означало, что на звезду Даль нельзя оказывать никакого воздействия, прежде чем не будет неоспоримо и достоверно установлено, что на планете нет ни малейших признаков жизни и никаких предпосылок для ее возникновения в обозримом будущем/

Так, во всяком случае, было сказано в Кодексе, который разработала Земля со свойственной ей теперь обстоятельностью.

Однако этот случай и подходил под соответствующий параграф Кодекса, и не подходил. Подходил – потому что здесь была звезда, на которую намеревались воздействовать, и вокруг нее, к сожалению, обращалась планета. И не подходил – потому что звезда, если на нее воздействовать, неизбежно должна была в не столь отдаленном будущем взорваться – и тогда от жизни, которая могла существовать, или от предпосылок для ее возникновения, которые могли оказаться на планете, и подавно ничего не осталось бы. Как, вероятно, и от самой планеты. .

Но пока об этом думали меньше; главное заключалось в том, чтобы подойти к планете и увидеть, что она собою представляет. Если на планете жизни нет, то все сложности сами собой отпадут и можно будет действовать. Если же жизнь есть...

Странное положение: найдя в не столь уж большом удалении от Земли планету, люди мечтали не о том, чтобы на ней оказалась хоть какая-то –- а повезет, и разумная – жизнь, но напротив, единодушно хотели, чтобы никакой жизни не обнаружилось.

Такие мысли не свойственны людям; но и случай был из ряда вон выходящий.

* * *

Батареи разрядили до лучших времен. Разряжали целую неделю: запасенную энергию пришлось высвобождать медленно и осторожно. Установку не демонтировали, но отключили источники питания и органы управления ею.

Через две недели после несостоявшегося эксперимента корабль приблизился к планете и лег на орбиту на расстоянии тысячи километров от ее поверхности.

Чем ближе подходил корабль, тем чаще на лицах населявших его людей возникали улыбки: все больше фактов свидетельствовало, что жизни на планете нет и не может быть.

Она располагалась слишком близко к светилу, и, как стало ясно, период ее вращения вокруг оси совпадал с периодом обращения вокруг звезды Даль. Иными словами, планета была все время повернута к светилу одной и' той же стороной, как Меркурий в Солнечной системе. В условиях, когда дневное полушарие было раскалено до нескольких сот градусов, а на ночном царили жесточайшие морозы, никакая жизнь не могла ни возникнуть, ни тем более развиться.

Наблюдение за планетой велось непрерывно. Вскоре стало ясно, что она не обладает и атмосферой. И когда корабль лег на орбиту, все уже хорошо представляли, что они увидят.

Их предположения, их надежды оправдались. Но все же, для полной уверенности, Ульдемир, Уве-Йорген и Аверов сели в большой катер и опустились на. поверхность небесного тела.

Предварительно они несколько раз облетели планету на небольшой высоте. Уве-Йорген порой снижался до нескольких сотен и даже десятков метров. Первозданный хаос, заросли дикого камня мчались под катером с такой скоростью, что кружилась голова.

Аверов испуганно вцепился в подлокотники. Ульдемир молчал. Уве-Йорген, прищурясь, улыбался.

Наконец они сели, и Аверов облегченно вздохнул. Ульдемир в скафандре на несколько мгновений вышел из катера, чтобы взять образцы породы. Он не пробыл на поверхности и минуты, но вернулся, задыхаясь от жары, мокрый от пота. Так что торжественного выхода на вновь открытую планету не получилось. А ведь скафандр предназначался для работы в горячей зоне силовых установок корабля и был снабжен мощной системой защиты й охлаждения.

Они взлетели и без происшествий возвратились на корабль. Привезенные камни исследовали в лаборатории. Ни на них, ни в песке никаких признаков жизни не оказалось. Да и не могло оказаться. Исследование велось скорее для очистки совести. Впрочем, чистая совесть – это важно.

Однако там, где есть одна планета, может быть и целая их система. И совесть требовала продолжать поиски теперь уж до конца. Обшарить околозвездное пространство. Обнюхать. Просеять через мелкое сито. Сделать все, что возможно.

Вахту несли так: сто двадцать минут и четыре часа отдыха. Снова два часа – и четыре.

– Смена. Ну, не удалось ни с кем познакомиться?

Аверов от волнения пытался даже шутить.

– Пара камушков,– сказал Уве-Йорген,– А вообще – пустота.

– Ох, хоть бы...–Аверов глубоко вздохнул.– Хоть бы...

– Постучите по дереву. Но до сих пор все складывалось удачно, так что может довезти и на этот раз. С этой сумасшедшей звезды хватит одной планеты, к чему ей целая семья? Не тот у нее характер. Ну, вгляделись?