Избранные произведения. I том - [6]

— Проклятый дурак! — взревел Том, хотя расстояние было еще слишком велико, чтобы он был услышан.

Тут в нескольких ярдах[2] от него на тропинку выскочила Марта.

На мгновение Том остолбенел от охватившего его страха. Придя в себя, он бросился вперед, крича и размахивая руками. Увы, то был боевой конь, специально обученный бросаться в ревущую толпу. Марта неподвижно стояла на узкой тропинке и, словно завороженная, глядела на летевшее на нее огромное животное. Том в отчаянии понял, что добежать до нее он уже не успеет. Он отскочил в сторону и, потеряв надежду, сжал в кулаках колоски. Но в последнее мгновение конь слегка отклонился и, лишь чиркнув стременем по волосам Марты, отпечатав копытом рядом с ее босой ножкой глубокий круглый след и обдав их грязью, пронесся мимо. Том подхватил дочку на руки и крепко прижал к груди.

С минуту он неподвижно стоял, ноги его дрожали, в животе похолодело. Затем он почувствовал, как в нем закипает гнев на этого тупого юнца. Он зло посмотрел на лорда Уильяма, который, уперевшись ногами в стремена, откинувшись в седле назад и натянув поводья, останавливал своего коня. Чтобы не налететь на забор, умное животное отклонилось в сторону, потом тряхнуло головой и взбрыкнуло, пытаясь сбросить седока, но Уильям усидел в седле. Он перевел коня в кентер, а затем в рысь, описав широкий круг.

Марта заплакала. Том передал ее Агнес и стал ждать, когда подъедет Уильям. Молодой лорд был высоким, хорошо сложенным парнем лет двадцати. У него были желтые волосы и узкие глаза, словно он прищурился, глядя на солнце. Он был одет в черную тунику с рукавами, на ногах — кожаные сапоги, до самых колен перетянутые ремнями. Он уверенно держался в седле, и казалось, случившееся его ничуть не взволновало. «Глупый мальчишка даже не понимает, что произошло, — с горечью подумал Том. — Шею бы ему свернуть».

Уильям остановил коня около сложенных штабелем бревен и сверху вниз посмотрел на работников.

— Кто здесь за главного?

Тому хотелось крикнуть: «Если бы ты обидел мою девочку, я бы тебя прикончил», — но он сдержался, подошел к коню и, взяв его под уздцы, сказал:

— Я старший строитель. Меня зовут Том.

— Дом больше не нужен. Скажи своим людям, чтобы убирались на все четыре стороны.

Именно этого Том и боялся. Но у него еще теплилась надежда, что Уильям поступал так в порыве злости и его можно убедить изменить свое решение. Усилием воли он заставил себя говорить дружелюбно и рассудительно:

— Так много уже сделано, и так много денег ты уже потратил. Зачем все пускать на ветер? Этот дом тебе когда-нибудь понадобится.

— Не тебе меня учить. Том Строитель. Все свободны. — Он дернул поводья, но Том крепко держал узду. — Отпусти коня, — грозно зарычал Уильям.

Том подавил в себе гордость и, чтобы удержать коня, вытащил из кармана недоеденные хлебные корки, увидев которые тот потянулся за лакомством и еще ниже опустил голову.

— Милорд, прежде чем уехать, соизволь выслушать. — Том старался говорить как можно мягче.

— Отпусти коня, а не то лишишься головы! — пригрозил Уильям. Том посмотрел ему прямо в глаза, стараясь не показывать страха. Он был больше Уильяма, но это не поможет, если тот вытащит меч.

— Слушайся своего господина, муж, — испуганно забормотала Агнес.

Наступила мертвая тишина. Товарищи Тома стояли неподвижно, словно статуи. Том понимал, что разумнее всего было бы уступить. Но Уильям чуть не раздавил дочку, и это приводило Тома в бешенство. Сердце его колотилось.

— Ты должен нам заплатить.

Уильям потянул поводья, но Том еще крепче сжал узду. Конь тыкался мордой в карман фартука Тома в надежде найти еще корочку.

— Обращайся к отцу за своими деньгами, — сказал Уильям, все больше злясь.

Том услышал дрожащий голос плотника:

— Так мы и сделаем, милорд. Премного благодарны.

«Трус несчастный», — подумал Том, но и его самого уже трясло. И все же он заставил себя сказать:

— Если ты намерен нас уволить, ты должен рассчитаться — таково правило. Нам потребуется два дня, чтобы добраться до твоего отца, а когда придем, то можем и не застать его дома.

— Некоторые расставались с жизнью и не за такую наглость, — стиснув зубы, проговорил Уильям. Его щеки пылали от ярости.

Краем глаза Том увидел, как сквайр положил руку на эфес. Было ясно, что следует отступить и смириться, но негодование просто распирало его, и, как ни напуган он был. Том не мог заставить себя отпустить коня.

— Сначала заплати нам, а потом можешь меня убить, — сказал он дерзко. — Только смотри, как бы за это самому не пришлось болтаться на виселице, но даже если этого не случится, рано или поздно и ты умрешь, и тогда я вознесусь на небеса, ты же попадешь в преисподнюю.

Уильям изменился в лице и побледнел. Том недоумевал: что так перепугало этого мальчишку? Уж никак не упоминание о виселице: едва ли лорд понесет наказание за убийство ремесленника. Неужели он так боится ада?

С минуту они смотрели друг другу прямо в глаза, и Том с облегчением заметил, что выражение злобы и презрения на лице Уильяма растаяло, уступив место паническому страху. Наконец Уильям сорвал с пояса кожаный кошелек и швырнул его сквайру: