Избранные комедии - [69]
Периплектомен
Ушел отсюда. Вижу я, убитая
Свинья и та умней болвана этого.
Так одурачен: видя, не увидел он!
Его глаза и уши, да и здравый смысл
590 Сбежали к нам. Покуда дело ладится!
Большая помощь нам была от женщины.
В сенат назад отправлюсь. Ведь Палестрион
Тут, дома, а Скеледр ушел. Сенат сейчас
Собраться может в полном заседании.
Пойду домой скорее, а не то как раз
Распределят там без меня провинции.
Палестрион, Периплектомен, Плевсикл.
Палестрион
За порогом подождите вы меня немножечко,
Дайте погляжу сначала, нет ли где засады здесь
Нашему собранью. Нужно место безопасное,
Чтобы враг нас не подслушал, нашу мысль не отнял бы.
Самый лучший план — не план уж, если в пользу он врагам.
600 А не может быть не вредно нам, что в пользу недругу.
Может план прекрасный часто стать трофеем для врага,
Если место для беседы выбрать необдуманно.
Неприятель коль узнает план твой, так заткнет тебе
Рот твоим же планом, свяжет по рукам, и то, что ты
Сделать им хотел, так это сделают они тебе.
Но взгляну, тут нет ли справа ль, слева ли подслушника,
Кто, свои развесив уши, нас бы уловил в капкан.
Нет, отсюда до конца вдоль улицы пустехонько.
610 Позову. Эй, выходите! Периплектомен, Плевсикл!
Периплектомен
Вот и мы к твоим услугам.
Палестрион
Что за слуги добрые!
Вам приказывать нетрудно. Но одно я знать хочу:
По тому же плану будем действовать, как дома мы
Обсудили?
Периплектомен
Да не сыщешь лучшего.
Палестрион
А ты, Плевсикл?
Плевсикл
Но ведь то, что вы решили, мне ли передумывать?
Кто еще на свете ближе мне, чем ты?
Периплектомен
Любезен ты.
Палестрион
Так и нужно.
Плевсикл
Ах, как это дело мне мучительно!
Тяжко! Так томит, терзает!
Периплектомен
Что терзает? Выскажись.
Плевсикл
Старика тебя я делом затруднил ребяческим
И совсем неподходящим к твоему достоинству;
620 Напрягая силы, бьешься ты из-за меня над ним,
Мне, влюбленному, приносишь помощь, а в твои года
Прочь бегут скорей от этих дел, уж к ним не тянутся.
Старцу причинить такое беспокойство стыдно мне.
Периплектомен
Новым способом, дружище, любишь, если чувствуешь
Перед тем, что б ты ни делал, стыд. Не любишь вовсе ты,
Это не любовь, скорее, только тень любви, Плевсикл.
Плевсикл
Затруднять своею страстью человека лет таких?
Периплектомен
Что ты? Разве к Ахеронту мне пора, по-твоему?
Достояние могилы? Слишком ли зажился я?
Пятьдесят четыре года мне, не больше. Зрение
630 Ясно, цело, ноги носят, руки расторопные.
Палестрион
Если волос бел, так духом он еще отнюдь не стар.
Силы внутренней довольно в нем самодовлеющей.
Плевсикл
Знаю по себе, что правда это все, Палестрион.
Юношу не часто встретишь, чтоб отзывчив был, как он.
Периплектомен
Испытай меня подольше, друг, узнаешь более,
Как служить тебе готов я.
Плевсикл
Что пытать! Испытано!
Периплектомен
По себе изведай лично, не с чужого опыта.
Кто любви не знал, конечно, не поймет влюбленного,
640 Я же страсти не растратил, до сих пор не высох я
Для занятий тех приятных и для вожделения…
Шутником могу забавным быть — и обходительным
Сотрапезником, в беседе спора не начну ни с кем,
На пирушке воздержусь от неприятной выходки,
В меру и сказать сумею, в меру и смолчать, пока
Говорят другие, вовсе не плюю, не харкаю,
Не сморкаюсь беспрестанно, это разумеется.
Не из диких захолустий родом — из Эфеса я.
Палестрион
Милый полустарец! Что за качества прекрасные!
650 Обходительной Венеры истинный воспитанник!
Периплектомен
Обходительности больше покажу на деле я.
На пиру не стану трогать я чужой любовницы,
Я не рву куска, бокала не перехвачу вперед.
И, подвыпив на пирушке, не затею ссоры я,
А назойлив кто — не споря, просто ухожу домой.
За столом любовь, любезность, ласка — это мой закон.
Палестрион
Вот действительно характер! Вот любезность подлинно!
Трех бы мне людей подобных: люди — на вес золота!
Плевсикл
Верно, меж людей такого возраста не сыщешь ты
660 Человека дружелюбней и к друзьям отзывчивей!
Периплектомен
Сам признаешь ты, конечно, что я духом юноша:
Проявлю к тебе я всюду и всегда услужливость.
Нужен ли тебе заступник мрачный, гневный? Вот я тут.
Нужен тихий? Тише моря буду молчаливого,
Буду ласковей и мягче ветерка весеннего.
Покажу себя веселым тут же собеседником,
Сотрапезником из лучших, знатоком в съестных делах;
В пляске и плясун распутный вряд ли превзойдет меня.
Палестрион
Что б ты к этому прибавил, если б выбор дать тебе?
Плевсикл
670 Только одного хочу я — отблагодарить его
И тебя: вы испытали столько за меня хлопот!
А тебя, к своей досаде, я ввожу в расход.
Периплектомен
Чудак!
На жену дурную тратить, на врага — вот тут расход,
А на друга и на гостя трата — прибыль чистая.
Трата на святое дело — мудрому прямой расчет.
Милостью богов, принять чем гостя, у меня все есть,
Ешь и пей со мною вместе, душу весели свою,
Дом свободен, я свободен и хочу свободно жить.
Волею богов богат я, можно б и жену себе
680 Из хорошего взять роду и с приданым, только вот
Нет охоты в дом пустить свой бабищу сварливую.
Плевсикл
Почему не хочешь? Дело милое — детей иметь.
Периплектомен
А свободным самому быть — это и того милей.
Палестрион
Ты — мудрец, и о другом и о себе подумаешь.
Периплектомен
Хорошо жену ввести бы добрую, коль где-нибудь
Отыскать ее возможно. А к чему такую брать,
Комедиограф. Достоверных сведений о его жизни нет. По некоторым сведениям, Плавт работал в театре, затем занимался торговлей, но скоро разорился. Ему приписывается написание около 130 комедий. В I в. до н. э. римский ученый Варрон считал подлинно принадлежавшими Плавту только 21 комедию, которые и сохранились. Точной датировки комедий Плавта не существует, за исключением комедии "Псевдол", которая была поставлена в 191 г. до н. э.
Книга римского мифографа Гигина - одна из немногих сохранившихся попыток древних ученых полно и систематично изложить греческие мифы. Написанная по-латински книга Гигина является переводом и переработкой сочинения неизвестного греческого эрудита, работавшего в век Антонинов, в эпоху возрождения греческой культуры и образованности. Издание сопровождается подробными комментариями и обстоятельным предисловием. .
«Мифологическая библиотека» – произведение в 3-х томах, представляющее собой большое собрание традиционной греческой мифологии и героических легенд. «Библиотека» на сегодняшний день является одним из важнейших источников по греческой мифологии. Сохранилась только часть данного произведения, но не в оригинале, а в списке.Автор «Библиотеки» – неизвестный древнегреческий писатель Аполлодор, ошибочно отождествлявшийся с Аполлодором Афинским. Детальный анализ текста показал, что данный Аполлодор (имя, распространённое в Древней Греции) не мог быть известным грамматиком Аполлодором Афинским, в частности, потому, что в тексте цитируется римский автор Кастор Родосский, современник Цицерона.
Роман неизвестного греческого автора «История Аполлония, царя Тирского» (иначе «Повесть об Аполлонии Тирском»), дошедший до нас в латинском переводе, — одно из немногих сохранившихся произведений античной художественной прозы, ориентированных на массового читателя: с занимательным сюжетом, невероятными приключениями, напряженной интригой.В приложении представлены сделанные в IX веке константинопольским патриархом Фотием краткие пересказы двух других образцов этого жанра: романов Ямвлиха «Вавилонская повесть» («Вавилоника») и Антония Диогена «Удивительные приключения по ту сторону Фулы», утерянных в Средние Века.
Роман византийского писателя XI века повествует о любви и приключениях юных эллинов в дохристианскую эпоху и проникнут любовным томлением и преклонением перед силой Эрота.
Сочинение римского писателя Авла Геллия (II в.) «Аттические ночи» — одно из самых крупных известных нам произведений древней римской литературы — представляет собой собрание небольших разнородных по тематике очерков, отличающееся поистине энциклопедическим охватом сведений о различных сторонах жизни и науки своего времени. Автор затрагивает вопросы литературы и грамматики, риторики и философии, юриспруденции и истории, физики и математики, естествознания и медицины. Умело используя широко распространенный в его время принцип сочетания поучения с развлечением, Авл Геллий — весьма взыскательный стилист — может одинаково интересно и изящно преподносить читателю как рассказы о различных диковинных вещах, так и весьма специфические вещи — такие, как проблемы греческой и римской фонетики или тонкости толкования римского права.Труд Авла Геллия — не только увлекательное и полезное чтение, погружающее современного читателя в самые разнообразные сферы античной культуры, но и ценнейший исторический источник: «Аттические ночи» содержат извлечения более чем из 250 древних авторов, в том числе огромное количество цитат из недошедших до нас памятников античной литературы более раннего периода.Данное издание — первый полный современный русский перевод сочинения Авла Геллия — снабжено обширными комментариями и рассчитано как на специалистов, так и на широкий круг читателей, испытывающих интерес к античной истории и культуре.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Марк Туллий Цицерон (106—43 гг. до н. э.) был выдающимся политическим деятелем, философом и теоретиком ораторского искусства, но прежде всего он был оратором, чьи знаменитые речи являются вершиной римской художественной прозы. Кроме речей, в настоящий том «Библиотеки античной литературы» входят три трактата Цицерона, облеченные в форму непринужденных диалогов и по мастерству не уступающие его речам.
Эсхила недаром называют «отцом трагедии». Именно в его творчестве этот рожденный в Древней Греции литературный жанр обрел те свойства, которые обеспечили ему долгую жизнь в веках. Монументальность характеров, становящихся от трагедии к трагедии все более индивидуальными, грандиозный масштаб, который приобретают мифические и исторические события в каждом произведении Эсхила, высокий нравственный и гражданский пафос — все эти черты драматургии великого афинского поэта способствовали окончательному утверждению драмы как ведущего жанра греческой литературы в пору ее наивысшего расцвета.
Книга Гелиодора принадлежит к числу немногих «греческих романов», дошедших до нас от эпохи поздней античности. Предназначенные для самого широкого круга читателей, произведения этого рода отличаются прежде всего занимательностью сюжета. Корабли пиратов и пещеры разбойников, похищения и узнавания, битвы и бури, зрелища и пиры – все это в изобилии встречается на их страницах. Таков и роман Гелиодора, повествующий о странствиях и приключениях молодой четы влюбленных в Греции, В Египте и в Эфиопии. Увлекательный сюжет, яркие описания, своеобразный стиль помогли роману на протяжении многих сотен лет сохранить любовь читателей.