Избранные и прекрасные - [53]

Почувствовав, как его член затвердел и уперся в мое бедро, я нарочно прижалась к нему, и он тихо чертыхнулся. В том, как он чертыхался, произнося чуждые слова, которые я не надеялась понять, что-то насмешило меня.

– Бедняжка Ник, – прошептала я с притворным сочувствием. – Тебе кажется, что это уже чересчур, да?

– Каждый день моей жизни, – отозвался он и, к моему удивлению, вдруг схватил меня за плечи, развернул и прижал спиной к дереву. На миг искра неуверенности обожгла меня, заставила задуматься, не совершаю ли я ошибку – несмотря на все принятые предосторожности, несмотря на все достоинства Ника.

Между страстными поцелуями он продолжал отстраняться и прижиматься ко мне, мое платье уже было поднято до бедер. Я бросила быстрый взгляд по сторонам: нас не было видно ни из особняка Гэтсби, ни из домишка Ника, и, если даже это не соответствовало приличиям, тогда я не знаю, что бы им удовлетворило. Он ласкал меня с уверенностью, приобретенной за несколько недель после того, как он встретил меня на улице возле «Бижу», прикасался нежно и уверенно, чему научился от меня, прокладывал губами дорожку нежных поцелуев сбоку по моей шее. Я с силой впивалась пальцами в его руки и плечи, потом поднялась выше, к затылку, и у него вырвался сдавленный возглас сквозь зубы. Он никогда не возражал против грубоватого обращения, и, хотя я подозревала, что от меня ему не достается той жесткости, которая ему особенно по душе, он все равно зажмурился от наслаждения. И уткнулся лицом в мою шею, а тем временем его руки продолжали ласкать меня, будто принадлежали кому-то другому.

– О, я уверен, что люблю тебя, – выговорил он, и я снова засмеялась. Мне нравилось слышать это, нравилось смеяться, и я пыталась представить, что скажет Дэйзи, когда я расскажу ей. Я любила хранить секреты, но некоторые из них предназначались для того, чтобы о них рассказывать, и я запечатлела беглый поцелуй на его лбу.

– Запомни это, – шепнула я. – Запомни накрепко, ладно?

Его ответное «да» прозвучало как во сне или в оцепенении, и я откинулась на ствол дерева, пока он усердствовал, наслаждаясь моим бездействием и трением наших тел. Время от времени я тянулась к застежке его брюк, но после третьего или четвертого раза он взял меня за запястье и покачал головой.

– Не жди благодарности, если испортишь мне весь вид, – сказал он, и я испытала легкое разочарование, потому что вдруг поняла, что именно этого и хотела. Испортить ему весь вид, чтобы ему пришлось вернуться к Джею Гэтсби растрепанным, с раскрасневшимся лицом. В странных, лишь отчасти оформившихся мыслях мне хотелось оказать Нику эту услугу, а Гэтсби дать понять, что на нем свет клином не сошелся. Но что же это за услуга, если Гэтсби так ничего и не увидит, а Нику это ничем не поможет? Я вздохнула.

– Ладно, но не жди, что я всегда буду этого хотеть, – предупредила я.

– Что вы, мисс Бейкер, даже не рассчитывал.

За ним и вправду такого не водилось, так что я умолкла, ударяясь головой о прохладную сырую кору вяза и чувствуя, как он оставляет отпечатки на моей спине и ладонях, прижатых к нему. Я ощущала себя буколическим персонажем, некой лесной нимфой, явившейся выманить человека из его мира. Интересно, нравится ли Нику моя внешность так же, как внешность Гэтсби, даром что они совершенно разные?..

А потом мысли о пасторальных нимфах и даже о самом Гэтсби разом вылетели из моей головы – пальцы Ника стремительно задвигались на мне и во мне. Собственное тело я ощущала, как вздрагивающую машину, двигатель которой не заводится, чувствовала привычное онемение внутри, всегда застававшее меня врасплох.

Пока мне еще хватало ума на это, я дернула его за волосы. Поначалу он думал, что это часть игры, но я дернула сильнее, так что он вскрикнул.

– Могла бы и сказать, если не в настроении…

Он умолк, вглядываясь в мое лицо, его глаза блестели, как фольга на шоколадке, губы стали горячечно-алыми. Я получила ответ на вопрос, считает ли он меня такой же красивой, как Джея Гэтсби, и невольно улыбнулась.

– Встань на колени, – шепнула я, надавив ему на плечи.

– Зачем? – Его растерянность была неподдельной, и я рассмеялась. Так могла бы повести себя вредная богатая девчонка с парнем, работающим в гараже, и он вздрогнул, закусив губу.

– Сам знаешь.

Встать на колени получилось у него так красиво, что лучше и пожелать нельзя. Я переступила через свои шелковые трусики и запихнула их сзади в чулок, чтобы не испачкать. Одной рукой я подняла юбку, другой схватила его за волосы и потянула к себе.

– Я не… то есть… не уверен, как…

Он умоляюще взглянул на меня снизу вверх, и я погладила его по щеке.

– Ну, если сделаешь что-нибудь не то, я тебе скажу, хорошо?

Пылкий, какой же он был пылкий. Пусть ему и не приходилось заглядывать между ног кому-нибудь с моей внешностью, но в целом все одинаковы. Кожа есть кожа, а моя ему нравилась. Его большие ладони сжали мои бедра, и в том, как он поглощал меня, чувствовалось что-то среднезападное, некое религиозное рвение. Его родственники недалеко ушли от сторонников духовного возрождения, которые твердили об ангелах, подобных вращающимся колесам небесных колесниц, и демонах под каждой яблоней, и он стремился доставить мне удовольствие так, словно в этом заключалось спасение его души.