Избранные и прекрасные - [47]

Я целовала его, пока не ощутила, что он возбудился и задвигал бедрами. Его поцелуи становились всё настойчивее.

– Никаких засосов, – предупредила я его шепотом. – У меня же нет такой маскировки, как твои высокие воротники.

В ответ он слегка отвел в сторону узкую бретельку моего платья, и я ощутила прикосновение его зубов к влажной коже. Пока он осторожно, но чувствительно впивался в меня, я прижималась к нему, но, как только экипаж выехал из-под деревьев на оживленную аллею вдоль Шестьдесят пятой улицы, я оттолкнула его, выпрямилась, сведя колени, и чуть не поймала его руку бедрами, но он успел отдернуть ее.

Ник усмехнулся мне, вид у него был довольно беспутный – с разлохмаченными волосами и раскрасневшимся ртом, – и я решила, что, пожалуй, все-таки люблю его.

– Вот негодница, – восхищенно произнес он.

– Конечно, – с удовольствием подтвердила я.

Глава 12

Ужин с тетушкой Джастиной тем вечером должен был состояться в «Кристине», в присутствии нескольких тетушкиных подруг. Я притворялась скучающей всякий раз, оказываясь среди этих женщин, намного старше меня, которые порой чересчур нелестно отзывались о моей расе, но, честно говоря, их общество мне нравилось. Нравилась их независимость, их богатство и то, что они были настолько сыты и одурманены, что им было все равно, кто об этом знает.

В каком-то смысле это было похоже на роль, которую я уже играла в Луисвилле для девчонок постарше: любимица, куколка, обаяшка. Или я будто плыла по воле волн в море, где не могла утонуть и где все чудовища, скрывающиеся в глубинах, весьма доброжелательны ко мне и вряд ли помешают моим маленьким затеям.

После довольно сытного ужина – желе из куриного бульона и впечатляющих бараньих ребрышек – дамы закурили сигары или изящные сигаретки с гашишем, в зависимости от предпочтений, и перешли к истинной причине сбора – священному маршу, который должен был состояться в Вашингтоне, округ Колумбия, всего через несколько недель.

– Какая жалость, что далеко не все способны смотреть вперед и держать руки при себе, – сказала миссис Креншоу. – Можете мне поверить, не будь у нас иностранцев, добивающихся права голоса, и демонов, запускающих пальцы в карманы политиков… словом, веселье могло бы не кончиться никогда.

– Вот уж не думала, что все так затянется, – подала голос миссис Уэнтуорт, стукнув в устланный ковром пол тростью с набалдашником в виде конской головы. Женщина она была внушительная и бросала по сторонам такие взгляды, будто готовилась кинуться в драку. – Демоны, иностранцы – и те плохи, и эти. По всей справедливости, им следовало дать отпор еще в первый раз, когда мы пытались усмирить китайцев – прошу прощения, юная Джордан.

– Извинения приняты, ведь я не китаянка, – с легким смешком откликнулась я, но тетушка Джастина нахмурилась.

– Право, Бьюла! – вмешалась она. – Не понимаю, как китайцы или демоны могут доставить больше неприятностей, чем какой-нибудь среднестатистический юнец-политикан. Я по-прежнему сомневаюсь, что этому маршу нужны мои доллары или мое время.

Я понимала, что они говорят не только о демонах, но и о бездушных, хотя каким образом они надеялись дать им отпор, оставалось неясным.

Гораздо позднее я узнала, что людей, в самом деле продавших душу, намного меньше, чем предполагалось тем летом. Они были искушенными – мужчины в темных костюмах, вхожие в дом Джея Гэтсби. Им нравилась власть, нравились перспективы. Газеты представляли дело таким образом, будто нас захлестывает инфернальный прилив, и, конечно, каждый знал кого-нибудь, у кого знакомый отважился на такой шаг. Участники маршей трезвости следующей целью после сухого закона избрали проклятых, устраивая митинги, демонстрации и прочую шумиху.

Я задумалась о том, что сказали бы подруги моей тетушки о Гэтсби и его дворце в Уэст-Эгге. В эпоху модернизма они повидали излишества и похлеще, однако они видели также, чем все закончилось. Другими словами, они были бы не прочь развлечься, но наверняка предпочли бы убраться восвояси прежде, чем начнется стрельба.

После ужина я поцеловала на прощание тетушку Джастину и попросила ее сказать Ларе, чтобы уложила несколько моих платьев получше и туфель покрасивее и отправила их в Ист-Эгг, на адрес Бьюкененов.

– Ты прямо сдружилась с Дэйзи этим летом, – заметила она.

– Так и есть. Она была очень мила, приглашала меня пожить у нее перед матчами и так далее.

– А ее мужчина – он ведет себя прилично?

Я закатила глаза.

– Разумеется, нет, тетушка Джастина. Ты же знаешь таких людей. Они заводят себе новую девчонку, стоит им оглядеться и обнаружить, что у них в объятиях никого нет.

– Что ж, в таком случае Дэйзи должно быть стыдно. Ей следовало строже смотреть за ним.

Порой мне казалось, что тетушка забыла о том, каковы они, видные мужчины, сколько пространства они способны собой занять. Даже у Ника проявлялись подобные замашки, хотя он компенсировал их случаями, когда превращался в почти незаметную тень в глубине клубов и переполненных кабинетов. А Том казался каменной глыбой, которую чья-то гигантская рука поместила в мир, обязав остальных обходить его вокруг.

Немалая часть воскресного вечера уже была потрачена, и я согласилась с тетушкой, попрощалась и с благодарностью приняла ее предложение отправить меня на машине с водителем.