Избранное - [25]
И разошелся. И расходился.
Но если я кого ругал — карайте строго!
Но это вряд ли — скажи, Серега!
А что упал — так то от помутненья,
Орал — не с горя, от отупенья.
Теперь дозвольте пару слов без протокола.
Чему нас учат семья и школа?
Что жизнь сама таких накажет строго!
Тут мы согласны — скажи, Серега!
Вот он проснётся утром — он, конечно, скажет: —
Пусть жизнь осудит, пусть жизнь накажет!
Так отпустите — вам же легче будет!
Чего возиться, коль жизнь осудит?
Вы не глядите, что Сережа всё кивает,—
Он соображает, всё понимает!
А что молчит, так это от волненья,
От осознанья и просветленья.
Не запирайте, люди! Плачут дома детки!
Ему же — в Химки, а мне — в Медведки!
A-а!… Всё равно — автобусы не ходют,
Метро закрыто, в такси не содют.
Приятно всё-таки, что нас тут уважают.
Гляди, подвозют! Гляди, сажают!
Разбудит утром не петух, прокукарекав, —
Сержант поднимет — как человеков.
Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.
Я рупь заначил — опохмелимся!
Но всё же, брат, трудна у нас дорога.
Эх, бедолага! Ну, спи, Серега…
[1971]
ПРЫГУН В ВЫСОТУ
Разбег, толчок! — и стыдно подниматься.
Во рту опилки, слёзы из-под век.
На рубеже проклятом 2.12
Мне планка преградила путь наверх.
Я признаюсь вам как на духу —
Такова вся спортивная жизнь,
Лишь мгновение ты наверху —
И стремительно падаешь вниз.
Но съем плоды запретные с древа я,
И за хвост подёргаю славу я!
Ведь у всех толчковая — левая,
А у меня толчковая — правая.
Разбег, толчок! — свидетели паденья
Свистят и тянут за ноги ко дну.
Мне тренер мой сказал без сожаленья:
«Да ты же, парень, прыгаешь в длину!
У тебя растяженье в паху!
Прыгать с правой — дурацкий каприз!
Не удержишься ты наверху!
Ты стремительно катишься вниз!»
Но, задыхаясь словно от гнева, я
Объяснил толково я: «Главное,
Что у них толчковая — левая,
А у меня толчковая — правая».
Разбег, толчок — мне не догнать канадца,
Он мне в лицо смеётся на лету.
Я снова планку сбил на 2.12,
И тренер мне сказал напрямоту,
Что начальство в десятом ряду,
И что мне прополощут мозги,
Если враз сей же час не сойду
Я с неправильной правой ноги.
Но лучше выпью зелья с отравою,
Над собою что-нибудь сделаю,
Но свою неправую правую
Я не сменю на правую левую.
Трибуны дружно начали смеяться,
Но пыл мой от насмешек не ослаб:
Разбег, толчок, полет… и 2.12
Теперь уже мой пройденный этап.
Пусть болит моя травма в паху,
Пусть допрыгался до хромоты,
Но я все-таки был наверху,
И меня не спихнуть с высоты.
Съел плоды запретные с древа я,
И за хвост поймал-таки славу я.
Пусть у всех толчковая — левая,
Но у меня толчковая — правая!
[1971]
ЧЕСТЬ ШАХМАТНОЙ КОРОНЫ
1. ПОДГОТОВКА
Я кричал: «Вы что там — обалдели?
Уронили шахматный престиж!»
Ну, а мне сказали в спецотделе:
«Вот! Прекрасно, ты и защитишь!
Но учти, что Фишер очень ярок.
Даже спит с доскою, сила в нем,
Он играет чисто, без помарок».
Ничего, я тоже не подарок —
У меня в запасе ход конем.
Ох вы мускулы стальные,
Пальцы цепкие мои!
Эх, резные, расписные
Деревянные ладьи.
Друг мой, футболист, учил: «Не бойся!
Он к таким партнерам не привык.
За тылы и центр не беспокойся,
А играй по краю напрямик».
Я налег на бег на стометровки,
В бане вес согнал, отлично сплю,
Были по хоккею тренировки —
Словом, после этой подготовки
Я его без мата задавлю!
Ох вы сильные ладони,
Мышцы крепкие спины!
Эх вы кони мои, кони!
Ах вы, милые слоны!
«Не спеши и главное — не горбись!—
Так боксёр беседовал со мной.—
В ближний бой не лезь, работай в корпус:
Помни, что коронный твой — прямой».
Честь короны шахматной на карте!
Он от пораженья не уйдёт!
Мы сыграли с Талем десять партий —
В преферанс, в очко и на бильярде, —
Таль сказал: «Такой не подведет!»
Будет тихо всё и глухо.
А на всякий там цейтнот
Существует сила духа
И красивый аперкот.
И в буфете для других закрытом
Повар успокоил: «Не робей!
Да с таким прекрасным аппетитом
Ты проглотишь всех его коней!
Ты присядь перед дорогой дальней
И бери с питанием рюкзак.
На двоих готовь пирог пасхальный —
Этот Шифер хоть и гениальный,
А небось покушать не дурак!»
Ох мы крепкие орешки!
Мы корону привезем.
Спать ложимся вроде — пешки,
Просыпаемся ферзём.
2. ИГРА
Только прилетели — сразу сели.
Фишки все заранее стоят.
Фоторепортёры налетели —
И слепят, и с толку сбить хотят.
Но меня и дома — кто положит?
Репортёрам с ног меня не сбить!
Мне же неумение поможет —
Этот Шифер ни за что не сможет
Угадать, чем буду я ходить.
Выпало ходить ему, задире.
Говорят, он белыми мастак.
Сделал ход с е2 на е4 —
Что-то мне знакомое, так-так!
Ход за мной. Что делать — надо,
Сева! Наугад, как ночью по тайге.
Помню: всех главнее королева,
Ходит взад-вперед и вправо-влево.
Ну а кони — только буквой «Г».
Эх, спасибо заводскому другу —
Научил, как ходят, как сдают.
Выяснилось позже — я с испугу
Разыграл классический дебют.
Всё слежу, чтоб не было промашки,
Вспоминаю повара в тоске.
Эх! Сменить бы пешки на рюмашки —
Живо б прояснилось на доске!
Вижу — он нацеливает вилку,
Хочет есть. И я бы съел ферзя.
Под такой бы закусь — да бутылку!
Но во время матча пить нельзя.
Я голодный — посудите сами:
Здесь у них лишь кофе да омлет.
Клетки как круги перед глазами.
Королей я путаю с тузами
И с дебютом путаю дуплет.
Есть примета, вот я и рискую:
Роман «Черная свеча», написанный в соавторстве Владимиром Семеновичем Высоцким и Леонидом Мончинским, повествует о проблеме выживания заключенных в зоне, об их сложных взаимоотношениях.
Проза поэта – явление уникальное. Она приоткрывает завесу тайны с замыслов, внутренней жизни поэта, некоторых черт характера. Тем более такого поэта, как Владимир Высоцкий, чья жизнь и творчество оборвались в период расцвета таланта. Как писал И. Бродский: «Неизвестно, насколько проигрывает поэзия от обращения поэта к прозе; достоверно только, что проза от этого сильно выигрывает».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.
В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира — до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики — до раздирающей душу лирики любовной.
Можно ли убежать от себя? Куда, и главное — зачем? Может быть вы найдете ответы на эти вопросы в киноповести Леонида Леонова и в балладах Владимира Высоцкого, написанных для одноименного фильма. Иллюстрации В. Смирнова.
Виктор Цой еще при жизни вошел в число так называемых малых богов русского национального пантеона. Наравне с Цветаевой, Пастернаком, Высоцким. Он встал в ряд людей, создавших идеальную версию русской культуры. Это путь поэта, певца. Путь чести. В книге собраны все основные тексты песен Виктора Цоя, а также его совершенно неизвестные произведения, включая черновики и наброски последних песен, написанных в Латвии в августе 1990 года.
Сборник «Материалы по истории песни Великой Отечественной войны» содержит тексты произведений, сложенных в годы войны солдатами и офицерами Советской Армии, партизанами, гражданским населением тыла и прифронтовой полосы. Здесь объединены материалы фронтовой и партизанской художественной самодеятельности, народного творчества и отдельные произведения советских поэтов, прочно вошедшие в устно-поэтический репертуар периода Великой Отечественной войны. Напечатанные в сборнике тексты являются образцами того, что пелось в военные годы в армии, в партизанских отрядах, в тылу.
«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.
Этот сборник – наиболее полная поэтическая летопись Отечественной войны 1812 года, написанная разными поэтами на протяжении XIX века. Среди них Г. Державин и Н. Карамзин, В. Капнист и А. Востоков, А. Пушкин и В. Жуковский, Ф. Глинка и Д. Давыдов, А. Майков и Ф. Тютчев и др.В книгу включены также исторические и солдатские песни, посвященные событиям той войны.Издание приурочено к 200-летнему юбилею победы нашего народа в Отечественной войне 1812 года.Для старшего школьного возраста.
С первых дней боевых операций Краснознаменного Балтийского флота против белофинских банд, поэт-орденоносец Депутат Верховного Совета РСФСР Вас. Лебедев-Кумач несет боевую вахту вместе с краснофлотцами и командирами Балтики.Песня и стих поэта-бойца зовут вперед бесстрашных советских моряков, воспитывают героизм в бойцах и ненависть к заклятым врагам нашей Родины и финляндского народа.С честью выполняют боевой приказ партии и советского правительства славные моряки Балтики.Редакция газеты«Красный Балтийский флот».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.