Избранное - [20]
Однако вовсе не для прогулки ходит Александр Семенович по всем аллеям, поворачивает из одной в другую и забирается на опушку парка, граничащую с садом. Она обсажена елями, сплошной темной стеной отгородившими парк от остального мира. Взгляд Александра Семеновича даже равнодушно скользит по яркой листве, его вовсе не трогают ни птичий гам, ни горячий, благоухающий воздух… Пожалуй, он и не замечает всего этого. Он здесь лишь для того, чтобы проверить, как прибран парк после зимних бурь: посыпаны ли песком аллеи, подновлены и расставлены ли садовые скамейки, а главное — убраны ли выбывшие из строя деревья? Много их, дуплистых, с омертвевшей древесиной или расщепленными стволами, ждет своей очереди — их повалит первый порывистый осенний шквал или зимняя вьюга. Пни должны быть спилены на уровне земли и присыпаны песком.
Ежегодно, вот уже, кажется, сорок лет, Александр Семенович приезжает в Первино накануне приезда своей барыни, вдовы генерала от артиллерии Николая Владимировича Майского, чтобы обойти всю усадьбу и удостовериться, все ли готово к прибытию высокопревосходительной владелицы. Правда, с каждым годом эти обходы все укорачиваются, так как барыня его, Елена Андреевна, все более сокращает свои инспекционные прогулки по имению. Вот уже, пожалуй, двадцать лет, как она не заглядывает на гумно и более десяти не ходит через дорогу к заросшему пруду против дома. Ее покойный супруг — математик и астроном — соорудил себе там маленькую обсерваторию, от которой уцелел лишь фундамент с толстым железным штырем в кладке. Нечего и говорить, что никогда больше не осматривает генеральша скотные дворы и конюшни, хотя от дома до них рукой подать: вероятно, потому, что не хочется глядеть на опустевшие денники и хлевы, ставшие ненужными. В последние годы осмотр имения сводится к прогулке по парку и посещению оранжереи. Соответственно поступает и Александр Семенович.
Жарко. Александр Семенович дошел до конца главной аллеи, идущей от дома к реке и выводящей на узкий прибрежный лужок. Тут устроена площадка со скамьями. Александр Семенович достает из кармана в заднем прорезе сюртука красный платок в крупную белую горошину, размером с детскую простынку, и грузно усаживается. Сняв картуз и положив его возле себя, медленно вытирает взмокшую лысину и лицо в крупных капельках пота.
На опушке буйно разрослась лиственная поросль и молодые липки, точно сама цветущая жизнь теснится у порога парка, где все прибрано, посыпано песком, еще пышно и красиво, но дышит прошлым, тлением и умиранием.
Александр Семенович неподвижно сидит, продолжая механически водить платком по обтертому лбу. Он, как всегда, тяжело смотрит исподлобья, зрачки его глаз еле видны, и на лице никогда не покидающее его суровое выражение. Дети побаиваются старого лакея. Да и не одни дети… Погоду возле барыни делает он.
Александру Семеновичу семьдесят лет… Жизнь, в сущности, прожита, и можно подводить черту. Пройдено много, а вспоминать почти нечего — лег позади длинный однообразный путь, без ярких вех и счастливых минут, которые, жарко вспыхнув в старческой памяти, могли бы осветить и согреть тусклый и холодный его закат.
Сколько Александр Семенович себя помнит, он видит все ту же усадьбу, тот же дом с белыми колоннами, где он неизменно кому-то служит, выполняет чьи-то приказания, за кем-то убирает, подает, кланяется, одевает, подсаживает. Звонки, хлопки в ладоши, нетерпеливые окрики, поучения, воркотня — и на все это надо было всю жизнь отвечать только «слушаюсь». Всегда «слушаюсь»…
Он был взят сюда из деревни одиннадцатилетним мальчиком еще при крепостном праве, когда гремели по всей усадьбе и в обширных покоях раскаты голоса вспыльчивого барина. Босоногий Сашка носился по всему дому, поощряемый подзатыльниками нетерпеливого генерала и оплеухами лакеев. Потом он стал в фартуке и с засученными рукавами перемывать посуду и носить ее из кухни в буфет и обратно. Затем из кухонных мужиков его произвели в лакеи. Он выучился во фраке и белых нитяных перчатках молчаливо прислуживать за столом. Этот фрак так и удержался на нем всю жизнь.
Генерал скоропостижно скончался, скошенный апоплексией. С его смертью начался быстрый и неуклонный упадок Первина — тут точно плотину прорвало. Отныне заведенный в нем обиход должен был поддерживаться одной пенсией генеральши — покойник ничего после себя не оставил. Завести в имении хозяйство, лишившееся даровых рабочих рук, оказалось не по силам вдове — петербургской барыне, привыкшей широко жить да и не умеющей разумно ограничить прежние привычки.
Однако что-то приходилось предпринимать. Елена Андреевна стала вводить какие-то перемены, но не следуя разумному плану, а лишь уступая напору запутывающихся дел. Потому и прок от них был невелик. Как бы то ни было, шестиместное ландо окончательно водворилось в дальнем углу каретного сарая за упразднением необходимой для него четверки лошадей. Покупателей на эту стопудовую колымагу не нашлось. Фартуки и верх очень скоро исчезли, употребленные на голенища кое-кем повлиятельнее из дворни; сукно проела моль, а набивку сидений понемногу вытаскали себе на гнезда крысы.
Олег Васильевич Волков — русский писатель, потомок старинного дворянского рода, проведший почти три десятилетия в сталинских лагерях по сфабрикованным обвинениям. В своей книге воспоминаний «Погружение во тьму» он рассказал о невыносимых условиях, в которых приходилось выживать, о судьбах людей, сгинувших в ГУЛАГе.Книга «Погружение во тьму» была удостоена Государственной премии Российской Федерации, Пушкинской премии Фонда Альфреда Тепфера и других наград.
Рассказы Олега Волкова о Москве – монолог человека, влюбленного в свой город, в его историю, в людей, которые создавали славу столице. Замоскворечье, Мясницкая, Пречистинка, Басманные улицы, ансамбли архитектора О.И. Бове, Красная Пресня… – в книге известного писателя XX века, в чьей биографии соединилась полярность эпох от России при Николае II, лихолетий революций и войн до социалистической стабильности и «перестройки», архитектура и история переплетены с судьбами царей и купцов, знаменитых дворянских фамилий и простых смертных… Иллюстрированное замечательными работами художников и редкими фотографиями, это издание станет подарком для всех, кому дорога история Москвы и Отечества.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.