Избранное - [9]
Его героизм вдруг улетучился, он стоял передо мной и хлюпал носом, как малое дитя: «Народ войны не хочет, войну делают богачи. Ха-ха, я сильный, я крепко сшит, могу с пятью немцами сладить. Тебе чего здесь надо?»
В таком духе он продолжал еще долго, чередуя фазисы воинственной риторики и жалобного нытья; я чувствовал себя до крайности неуютно. Он стоял передо мною вплоть, так что в фазис враждебности я в любую минуту мог ожидать от него затрещины, а в фазис сентиментальности — поцелуя. Наконец, воспользовавшись очередным приливом слез, я улучил момент и обошел его; он уверил меня, что я славный малый, и с десяток раз пожелал счастливого пути, без конца пожимая мне руку. Но стоило мне метров на десять удалиться, как ветер переменился, и он повелительным тоном потребовал меня обратно. Я взял ноги в руки, а он бросился за мной, громко крича и ругаясь. Какое-то время мы оба рысцой трусили по дороге, покуда он не убедился, что все больше уступает мне в темпе, и не прекратил в конце концов свое преследование.
Если верить карте, я должен был теперь миновать большое озеро Этан-дю-Мулен — Мельничный Пруд, — но вместо него увидел справа от себя низину с возделанным полем. Нечто подобное мне доводилось видеть и раньше; впоследствии мне разъяснили, в чем тут дело. Здешние польдеры бывают поочередно то сухими, то под водой; воду из них просто можно спускать. Когда их осушат, то используют под пахоту, засевают зерном, снимают урожай, а через несколько лет опять напускают воду и рыбу; все водоотводные канавы перегораживают решеткой, которая при спуске воды задерживает крупную рыбу. Стало быть, здесь не так, как в Харлемском польдере, — ясито вместо рыбы, а попеременно: жито, рыба, жито, рыба.
Под вечер я пересекал один из самых широких польдеров с воинственным названием Лe-Гран-Батайар — Большой Воин. Польдеры бывают всегда частично подтоплены, и все-таки в этом пейзаже много настроения; весной здесь, наверное, особенно красиво, тростник покрывается рыжеватым пухом, а вода — ярко-желтыми кувшинками.
Перед наступлением темноты я набрел на большую ферму «Ле-Гранд-Руссьер». Ужинали все вместе за длинным столом, было вино. Человек шестнадцать сидели рядком друг возле друга, но никто не проронил почти ни слова, только убогий подросток все время хихикал в кулак. Я сидел в самом конце стола, точь-в-точь средневековый странник. Потом, лежа на сене, предавался мыслям о разнице между итальянским путешествием Гёте и моим собственным. Ведь если вообразить, что когда-нибудь я прославлюсь и будет учреждено специальное общество, которое начнет всюду, где я ночевал, ставить мемориальные камни, то потребуется настоящее расследование, чтобы отыскать все риги, сараи и сеновалы. Как бы там ни было, один пункт вам уже известен: ферма «Ле-Гранд-Руссьер» в деревне Сен-Поль-де-Варакс. К этому можно прибавить, что крыша сарая протекала, так что мне без конца приходилось передвигаться с места на место, а неровный профиль моего ложа заставлял меня принимать самые мучительные позы, и в довершение всего по лицу то и дело ползали крохотные паучки. С неровным ложем обстоит так: когда ложишься спать, то вначале ничего не чувствуешь, но через два-три часа просыпаешься с ощущением, будто тебе в спину врезался горный хребет. Происходит это потому, что беспрестанное и неослабевающее давление на спину с течением времени достигает непереносимой степени, а кроме того, еще и потому, что в полудреме все наличное сознание концентрируется в мозгу на импульсах неудобства, и чувство Досады бывает от этого гораздо острее.
Целый день напролет я шагал по главному тракту в Лион, погруженный в сбои мысли. Автомобили все словно вымерли, погода стояла ненастная, сыпал мелкий дождичек.
Дважды меня приглашали в полицейскую будку проверить паспорт, ажаны ничего в нем не понимали и поэтому напускали на себя важный вид.
На одиноких фермах мне дважды отказывали в ночлеге, как я ни уверял, что не держу при себе спичек; пришлось в темноте двигаться дальше. В поселке Вансиа, за десять километров до Лиона, мэр, должно быть, только что выдержал стычку с женой или с членами управы; во всяком случае, он не уступал своему цепному псу во враждебности и был озабочен лишь тем, как бы поскорее захлопнуть дверь перед моим носом. Самое лучшее, что можно сделать в подобном случае, — это заговорить с первыми встречными в кафе или на улице: почти всегда кто-нибудь сердобольный укажет, где переночевать. Я вошел в ресторанчик, где сидела мужская компания, которую поил за свой счет молодой возчик. Меня тут же пригласили подсесть и заставили выпить кряду несколько рюмок. В ответ я предложил нарисовать портрет возчика. Он уселся и принял героический вид комиссара Великой французской революции.
Любого из нас можно рассматривать как человека, завязшего на пути к некоему идеалу, который ему мерещится; как чистое порождение сущности этого индивида идеал носит сугубо личный характер. Один человек может приблизиться к своему идеалу значительно больше другого. Портретируемый будет самым приятным образом поражен, если художник отождествит модель с ее собственным идеалом. «Я в самом деле так выгляжу!» — думает он в восхищении, а внутренний голос ему кричит: «Я и вправду таков, каким всегда хотел быть! Во всяком случае, посторонние, кто это увидят, а со мной не знакомы, будут думать, что я именно таков, каким всегда хотел быть».
Содержание:Дэвид Моррелл. Первая кровь (роман, перевод Л. Дымова), стр. 3-107Белькампо. Кровавая бездна (рассказ, перевод Н. Ивановой), стр. 108-127.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлена новеллистика крупнейших нидерландских прозаиков, таких, как В. Херманс, Я. Волкерс, С. Кармиггелт, Г. Мюлиш, а также произведения молодых писателей, недавно начавших свой путь в литературе.Грустные воспоминания о военном и послевоенном детстве, тема одиночества человека — вот только некоторые аспекты, затронутые в этих новеллах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.
Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.
Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Повесть о мужестве советских разведчиков, работавших в годы войны в тылу врага. Книга в основе своей документальна. В центре повести судьба Виктора Лесина, рабочего, ушедшего от станка на фронт и попавшего в разведшколу. «Огнем опаленные» — это рассказ о подвиге, о преданности Родине, о нравственном облике советского человека.
«Алиса в Стране чудес» – признанный и бесспорный шедевр мировой литературы. Вечная классика для детей и взрослых, принадлежащая перу английского писателя, поэта и математика Льюиса Кэрролла. В книгу вошли два его произведения: «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».