Избранное - [58]

Шули Киш Варга

Янош Шули Киш Варга живет в переулке Варга, что выходит на Большую улицу. Собственно говоря, это узенький тупичок, каких здесь немало. Название же он получил в честь своих коренных обитателей — Варга.

Население Большой улицы — зажиточные крестьяне, владельцы богатых дворов. За их домами, у самой проезжей дороги, прилепилось несколько батрацких бараков; малюсенькие участки, на которых разбиты виноградники, вплотную прижаты к изгородям крупных усадеб. Участки эти неровные, то бесформенно вытянутые, то треугольные, но все такие крошечные, что если случается зимой кому-нибудь из батраков зарезать свинью, то для опалки туши нужно ждать безветренной или снежной погоды: громадные стога богатеев с Большой улицы возвышаются совсем рядом с «владениями» бедняков, и от случайной искры в любую минуту может вспыхнуть пожар.

Прозвище Шули не наследственное, а благоприобретенное. Дед Яноша, человек очень маленького роста, в зимние месяцы сапожничал, за что его и окрестили Киш Варгой;[10] для богатых крестьян тот, кто умеет чинить сапоги, прибивать к ним подковки — сущий клад. Не станешь же по всякому пустяку обращаться к настоящему мастеру.

Шули — значит хитрый, изворотливый, а также кривой. У Яноша что душа, что шляпа — обе кривые. Варга никогда не расстается со своим измятым головным убором, говорят, будто он, даже ложась спать, не снимает его. В действительности же по крестьянской привычке он все лето спит во дворе, в доме едва умещается его многочисленное семейство, а шляпу он не снимает потому, что с детства по причинам, о которых нетрудно догадаться, стрижется наголо, а стриженая голова, как известно, зябнет. К тому же Шули, как водится, покупает самую дешевую шляпу, поэтому даже новая она имеет такой вид, точно сделана из тряпья, а рассказывая что-нибудь, Шули, сердится он или врет, божится или ругается, обеими руками что есть мочи то и дело дергает поля своей шляпы вниз. Когда же шляпа совсем вытянется и потеряет свою первоначальную форму, Шули отдает ее старшему из детей, а тот следующему, пока наконец она не попадает к самому младшему. Тот донашивает ее до дыр, а когда тулья оторвется от полей, Янош вырезает из остатков шляпы стельки в сапоги, поскольку сапоги Шули Киш Варга покупает себе и детям не по ноге большие, чтобы обувь не жала и дольше служила. У Варги ничего зря не пропадает.

Осенью 1944 года Шули сразу же вернулся домой. Этот хитрец успел удрать вовремя, немцам не удалось его угнать на запад. Как-то летним утром — было это как раз в те дни, когда начались сильные бомбежки, — Шули Киш Варга заделывал дыры в плетне, чтобы куры не перелезали на чужой двор; Шаргачизмаш Сабо, чей сад примыкал к дому Варги, спросил его:

— Слушай, Янош, ты служил в солдатах?

— А как же, вместе с вами, хозяин, в Кенингрецене, неужели запамятовали?

— Признаться, припоминаю что-то, потому и спрашиваю. А ну подойди-ка сюда, я тебе кое-что скажу! Так вот, мостик через Моротву приказано охранять. Господин капитан, командир левенте[11] поручил мне набрать отряд надежных людей. Они получат повестки как ополченцы, и на фронт их не пошлют. И к дому ближе, и можно быть уверенным, что не попадешь в пекло, куда-нибудь на Карпаты или в Россию. Ну, что ты на это скажешь? Записать тебя?

— Да, хорошо бы, — отозвался Киш Варга. — Но, если можно, дайте мне время посоветоваться с женой. Когда прикажете явиться?

— Сегодня вечером я должен сдать список. К полудню, и ни минутой позже, ты обязан сообщить ответ. Предупреждаю: желающих сотни.

Шули Киш Варга не только с женой посоветовался, но успел даже в сельскую управу сбегать, пронюхать, как и что.

Служивший там письмоводителем Йошка Макаи доводился ему кумом, у него-то Янош все и выспросил. Кум сказал, что повестки о призыве сыплются одна за другой, все равно до шестидесятилетнего возраста всех заберут в армию, поэтому разумнее всего самому записаться в ополченцы.

На Киш Варгу у Шаргачизмаша Сабо были свои виды. Он, как бывший фельдфебель, станет командиром отряда по охране моста, и ему понадобится денщик, связной. В отряд же будут входить по большей части крестьяне с достатком, люди солидные, члены гражданского стрелкового кружка и союза национальной защиты труда, среди них, разумеется, не найти денщика. Не к лицу как-никак богатею чистить чужие сапоги, мыть котелок, бегать с поручениями в деревню или на хутор к другим таким же хозяевам. Для этой цели необходимо иметь в отряде несколько бедняков вроде Варги.

А Варга, если на то пошло, по всему своему складу денщик, он и был им на военной службе; начал Янош с того, что прислуживал старым солдатам, так, из простого угодничества, потом — ефрейтору и, наконец, попал к лейтенанту интендантской службы, вместе с которым «провоевал» всю мировую войну на продовольственных складах где-то в Чехии.

Шули был прямо создан для этого. Крал он так ловко, что не навлекал на себя никаких подозрений. Чтобы заставить людей поверить в свою честность, Шули часть похищенных им вещей, как правило, возвращал. Если, бывало, соседские куры, перелетев через забор, снесут несколько яиц на его дворе или забежит во двор чей-нибудь цыпленок, Шули посылает жену или детей в обход на Большую улицу отнести хозяину яичко, конечно, самое маленькое, или цыпленка: пусть не подумают, что они «такие». Но если жена баловала Шули яичницей или жареной курятиной, когда их собственные куры еще и не снеслись, он с аппетитом уплетал, не спрашивая, откуда что взялось (он это и без того хорошо знал), и, сытно поев, нахлобучивал свою шляпу на самый нос.